John fetch me my revolver (с)
Глава 4
Автор: erinaco
читатьТоррен д’Орсвит, младший принц
— Что это значит?
В голосе короля Сартара Норрена Д’Орсвита не было ничего — ни ярости, ни любопытства, ни обычной отцовской наставительность, с которой он обычно читал младшему сыну нотации.
Голос короля был пуст.
— Отец?
— Ты и Советник Ро’Шерр ведёте себя весьма вызывающе, — это была простая констатация факта, даже не вопрос.
Наверное, именно поэтому Торрену так хотелось всё отрицать.
— Что ты имеешь в виду отец?
— Я имею в виду, что ты с ним трахаешься едва ли не у всех на виду, — уточнил Норрен.
У младшего принца отвисла челюсть. Отец никогда, ни при каких обстоятельствах не позволял себе подобных пошлостей.
Несколько минут молча хлопал глазами. Затем к нему вернулась речь, и вместе с ней — невиданная дерзость.
— Ну и что?
Теперь пришла очередь короля изумляться. Правда, у него это выглядело куда импозантнее — Норрен изящно выгнул бровь.
— Торрен. Ты ведёшь себя неподобающе.
— Я веду себя неподобающе? — младший принц оскалился. — Я не делаю ничего, в чём ты не подал бы мне пример.
Первая реакция отца на его слова была презабавной: Норрен побледнел, вытаращив глаза и открыв рот, хватая воздух глубокими глотками.
— Да, я видел, как ты трахался с Сирином. Ты забыл запереть дверь. Хотя… думаю, ты даже не подумал о том, что кто-то может войти к тебе без доклада, не так ли, отец? — Торрен издевательски хмыкнул.
Теперь Норрен приобретал бордовый оттенок, но его голос был всё так же спокоен.
— То, что я делаю в своём личном кабинете, касается только меня. Ро’Шерр — мой Советник…
— Теперь он наш Советник, — перебил Торрен. — Советник по тайным делам!
Принц расхохотался, чувствуя небывалый прилив яростного веселья.
— Довольно! — рявкнул король. — Ещё хоть раз увижу тебя рядом с ним…
— Увидишь! — опять перебил Торрен. — Я хочу его. Он мой!
Норрен вздрогнул. Когда его мягкий, ласковый младший сын успел так вырасти?..
— Запомни. Он в первую очередь Королевский Советник, — процедил король сквозь зубы. — Чем он занимается в свободное время… меня не касается.
Торрен смотрел в глаза отца — такие же зелёные, как у Триона. Такие же, как у него самого.
— Значит, тайный Советник семьи Д’Орсвит, да? — пробормотал он и по лицу отца скользнула хищная усмешка.
Вряд ли удалось бы добиться от отца больше до тех пор, пока он не потеряет к Сирину интерес.
Сирин, узнав о разговоре с королём, хохотал, как сумасшедший.
— Торрен, ты правда нечто, — багровея от смеха, выговорил Советник. — Ты ради любовника едва не поругался с отцом…
Принц улыбнулся.
— Не ради любовника, — исправил он. — Ради любимого. Ради возлюбленного. Ради диали.
И прижался к губам Советника жгучим поцелуем.
Сирин не сопротивлялся. Он позволил себя раздеть, позволил принцу взять инициативу в свои руки — и даже не попытался противиться, когда сценарий вдруг незапланированно изменился.
Торрен был сверху — и явно собирался продолжать.
— Сирин… — его шёпот обжигал. — Сирин, можно?..
Советник чуть заметно вздохнул и расслабился, позволяя принцу раздвинуть себе бёдра.
Торрен сполз вниз и сжал губами стоящий член Сирина, вырывая из его груди хриплый стон.
Он был неловок, совсем неопытен — но он старался, и Советник плавился в горячих губах любовника, почти кончая от одной только мысли, что сейчас принц тёмноэльфийского престола стоит перед ним на коленях и удовлетворяет его ртом… Ни от короля, ни от Триона он такой услуги не дождался бы.
Советник излился в рот юного любовника — и мгновенно почувствовал в себе его настойчивые пальцы, торопливо растягивающие его, готовящие к вторжению.
Торрен был неумел — но нежен. Трион брал его грубо, сильно — Торрен же, напротив, боялся причинить Сирину боль. Хотя Советник был бы вовсе не против — эти мгновения, когда мучение сливается с блаженством, были слишком сладкими…
И всё же какая-то прелесть была в той медлительности, с какой Торрен взял его, старательно целуя самые чувствительные местечки, оставляя маленькие красные пятнышки по всем плечам, груди, животу…
Торрен был таким — горячим и нежным, по-юношески пылким и неопытным. Он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться на бешеный ритм, пока Сирин сам не подтолкнул его:
— Быстрее…
И тогда словно бесенята поселились в его вспыхнувших глазах, и он вцепился в губы Советника, словно впервые — и почти мгновенно довёл до пика их обоих…
Кровать была растерзана, простыни съехали — но Сирин отнюдь не собирался останавливаться. Теперь, после того, как он ощутил Торрена в себе, он только ещё больше хотел взять его сам, и чтобы принц кричал под ним от неземного наслаждения…
— Сирин, — Торрен засмеялся, уворачиваясь из его рук. — Тебе что, мало? Не понравилось?
— Понравилось, — ответил Советник, отнюдь не покривив душой. — Ты такой горячий, сладкий… такой нежный… совсем не такой, как Его Величество… или Трион…
Принц замер под его пальцами — и вдруг начал выворачиваться с утроенной силой.
Советник зарычал. Это была старая игра, и им обоим она нравилась: охотник и жертва. Азарт охоты обычно только распаляет…
— Сирин, — задыхаясь, прошептал Торрен, в отчаянии упираясь руками в грудь Советника, пока тот решительно ставил засосы на его шее. — Сирин!.. Ай! Прекрати… Стой! Да погоди же!..
Принц решительно оттолкнул любовника, и тот скатился с кровати на пол. Торрен натянул одеяло до подбородка, ограничивая доступ к телу.
— Торрен? — тон Советника был недоуменно-возмущённым. — Что произошло?
Принц молча пыхтел, бросая из-под чёрной чёлки быстрые яростные взгляды.
Сирин встал, задумчиво прошёлся по комнате.
— Торрен? Ты что, ревнуешь?
Пыхтение стало громче, выдавая принца с головой.
— Торрен, — Советник присел на кровать рядом с обиженно дующимся принцем. — Возьми себя в руки. Ты уже давно не маленький, прекращай верить в нелепые сказки.
Торрен промолчал, пряча глаза. Казалось, он вовсе не слушает Советника — если бы только не поджатые, побелевшие губы.
— Я не собираюсь отказывать королю, — со вздохом сообщил Сирин, и принц вскинул голову; в его взгляде пылала бешеная ревность. — Я понимаю, ты не хочешь делиться. Увы.
— А Трион? — сорвалось у Торрена прежде, чем он успел прикусить язык.
— А Трион… — Советник отвёл глаза. — Трион. Хм. Ну… я буду продолжать с ним спать… Торрен. Он в постели лучший… То есть нет, не так. Понимаешь, ты правда прекрасен. Твоя белая, мягкая кожа сводит меня с ума, я так хочу тебя, прямо сейчас! Но Трион… Ты никогда не сможешь меня взять так, как берёт Трион, ты слишком мягкий. Ну или, — быстро исправился Сирин, — тебе нужно стать чуточку… грубее. Жёстче. Как… — он запнулся.
— Как Трион? — мрачно закончил принц.
Сирин виновато улыбнулся.
Торрен немного подумал и распахнул одеяло. Советник радостно ухмыльнулся, с рычанием набрасываясь на принца.
Бал был дан в честь гостей из Дилонии — и оказался скучным до невозможности. Амазонки явились при таком боевом параде, словно хотели захватить Сартар горсткой в пятнадцать человек, и стояли сбитой кучкой, так что подобраться бы к ним не удалось.
Торрен скучал в уголке — но его спокойным минутам резко пришёл конец, когда на своей шее он почувствовал горячее дыхание.
— Ваше Высочество, — жарко прошептал Сирин на ухо принцу; его пальцы скользнули по позвоночнику вниз, огладили впадинку между ягодицами. — Я собираюсь удалиться с этого скучного бала. Не составите ли мне компанию?..
Торрен вылетел из пиршественного зала, красный по самые уши. Кажется, не заметить его реакции мог только слепой; по крайней мере, на выходе принц поймал взгляд Триона — чуть любопытный и откровенно насмешливый.
Советник вышел следом минут через пять — лицо было непроницаемой маской, как и всегда, однако взгляд его лучился победным огнём.
— Сирин, ты с ума сошёл, на глазах у всего дво… ммпф!
Торрен возмущённо промычал что-то ещё и затих, зажатый руками Сирина у стены.
— Вы слишком много разговариваете, Ваше Высочество, — язвительно протянул он. — Я могу придумать для вашего рта гораздо более полезное занятие.
Советник втолкнул его в какую-то комнату — вначале принц решил, что им повезло: подвернулась спальня. Только спустя несколько мгновений Торрен понял, что это спальня Триона — а это значит, что стоило уносить ноги, пока…
— Сладкий… — он провёл языком по быстро бьющейся жилке на его шее.
— Си… рин… ах! Хв… хха… Хватит… Давай в другой ком… мм… это же…
— Помолчи-ка, — велел Сирин, стягивая с его плеч рубашку.
Он быстро содрал с него штаны, коленом раздвинул ноги — и неуловимым движением скользнул вниз, между бёдер, обхватывая губами его пылающий член, втягивая в себя нежную кожу, скользя по шелковистой головке языком. Торрен мгновенно забыл, о чём только что хотел сказать. Всё остальное стало неважным — всё, кроме Сирина, сжимающего его бёдра, кроме его губ, его языка, его горячего дыхания…
И поэтому звук тихо открывшейся и притворённой за вошедшим двери был оставлен без внимания.
…Трион уставился на сплетающиеся в его кровати тела: Сирин и Торрен? Однако же, как вырос его младший братишка… из прелестного ребёнка он превратился в прекрасного юношу, неудивительно, что Сирин на него глаз положил…
Кронпринц медленно, стараясь не шуршать одеждой, скинул праздничный камзол, небрежно бросив его в кресло. Двое на кровати, занятые друг другом, не обращали на него никакого внимания; казалось, даже если сейчас сюда вломится целая армия орков, они не смогут оторваться друг от друга.
Трион продолжал раздеваться. Вся эта ситуация неимоверно возбуждала: его брата на его кровати имел его же любовник… Кронпринц с трудом удержался, чтобы не сжать пальцами налившийся кровью член. Да и что толку лишь смотреть, когда так хочется присоединиться?..
Он подошёл к кровати невесомой, лёгкой походкой; мельком уловил блеск глаз Сирина — он тут же отвернулся, зарываясь лицом в волосы Торрена.
Заметил-таки… конечно, Трион не рассчитывал подобраться к Советнику так близко и остаться незамеченным. Но Сирин и сам, похоже, не прочь привнести немного разнообразия в правила их игры.
Кровать прогнулась под весом третьего тела; Трион наблюдал, как Сирин медленно, с наслаждением берёт его брата, и как Торрен запрокидывает голову, кусая губы. Темп был настолько неторопливым, неспешным, что сводил с ума; кронпринц едва не зарычал: он хотел быстрее! И он точно знал, как этого добиться.
Трион схватил бёдра Сирина и вошёл — сразу, без подготовки, без растяжки, без смазки. Советник охнул, Торрен под ним — испуганно открыл глаза, его губы округлились…
Крик потонул в поцелуе; Сирин заткнул Торрену рот, позволяя вырваться только невнятному хрипу.
Трион быстро дёрнул бёдрами, входя глубже; Советник и Торрен охнули одновременно. Кронпринц удовлетворённо оскалился, в темноте сверкнули белые зубы.
— Что за… ааа!
Вопль вышел неожиданно громким; в нём слышались боль, страх, гнев — и перемешанное со всем этим наслаждение. Крик перетёк в полузадушенный стон — Сирин вновь наклонился, затыкая братишке рот своими губами. Трион подался чуть вперёд, меняя угол, заставляя Советника вздрогнуть всем телом; вместе с ним задрожал Торрен.
Трион быстро двинулся — наружу-внутрь, — сделал крошечную паузу, и вдруг сорвался на бешеный, нещадный темп. Он зарычал, чувствуя, как под ним извиваются два тела, слыша стоны, срывающиеся с двух пар губ, слыша сбивчивый шёпот:
— Сирин… Си… н, Трион… С… ирин!
Он яростно кончил — первым, но напряжение держало его всё та же крепко; кронпринц толкнул Советника в спину, распластывая его на Торрене, подминая под себя обоих.
— Трион, — испуганно пискнул полузадушенный братишка, но он и не думал останавливаться.
Вскоре, с протяжным хриплым стоном, кончил Сирин, и за ним последовал Торрен, тяжело дышащий, с высоко вздымающейся и опадающей грудной клеткой, с глазами, затянутыми туманной пеленой наслаждения.
Трион отодвинулся, поднимая Советника, усаживая его на себя сверху. Сирин привычно изогнулся, поёрзав на коленях, давая его члену глубже войти в себя. Невольно охнул, когда кончик члена упёрся в чувствительную точку глубоко внутри.
— Двигайся, — приказал Трион, и Советник послушно привстал на коленях — а затем резко упал обратно.
Длинный стон привёл в себя Торрена. Он распахнул огромные изумрудные глазищи, неверяще уставившись в открывающуюся ему картину: его возлюбленного трахал его брат, и Сирин даже умудрялся получать от этого удовольствие!
Каково же было его изумление, когда он почувствовал, что это зрелище, когда Трион беспощадно берёт его любимого, вбиваясь в податливое гибкое тело, как никогда не смог бы он, Торрен, пробуждает в нём совершенно отвратительное — и такое горячее, такое жгучее, такое невыносимо сладостное желание. Совсем как тогда, когда он застал их трахающимися в коридоре — ревность только оттеняла яростно бушующую в жилах страсть.
…Советник кончил и был отброшен в сторону. Трион переместился по кровати, нависая над перепуганным, но возбуждённым Торреном.
— А ты сегодня ненасытный, — хрипловато рассмеялся Сирин, наблюдая, как Трион ласкает собственного брата. — Ты бы поаккуратней, Торрен непривычен к такому обращению…
— С каких это пор тебя интересует кто-то ещё кроме твоей собственной драгоценной шкуры? — рыкнул Трион, прикусывая нежную кожу на шее брата. — Помнится, совсем недавно ты ещё был эгоистом?
— Я влюбился, — судя по шороху простыней, Сирин улёгся поудобнее, чтобы насладиться зрелищем в полной мере. — Так что будь добр, не покалечь моего любимого.
Трион расхохотался, подхватил ноги Торрена под колени и закинул себе на плечи.
— Сейчас посмотрим, чего стоит мой маленький братишка… Наверное, он чудо как хорош, раз смог растопить сердце самого Ледяного Эльфа!..
Трион стал частым участником их с Сирином проказ — и как-то раз даже сумел затащить изрядно подвыпившего младшего братишку в постель, пока Советник пребывал в кабинете короля. Наутро Торрен не только не испытывал ни малейших угрызений совести, но и сам полез к брату целоваться.
Единственным, что мучило младшего принца, были глаза Дариэля. Светлый покорно смирился с утратой любимого, наблюдая за его счастливым лицом, когда тот перебрасывался с Советником едкими комментариями и ядовитыми комплиментами.
Вот и сейчас глаза его друга были устремлены на весело хохочущего принца.
Торрен поймал его взгляд почти случайно — Дариэль отворачивался, пряча пустоту потери, пытался весело улыбаться и шутить как ни в чём ни бывало.
Младший принц мучился, выдумывая способ, как бы загладить свою вину перед другом. Даже пытался как-то предложить ему секс — но так и не смог выдавить ни звука, глядя в невинные глаза, отливающие синевой и бирюзой, когда он искренне радовался, и застывающие сталью, когда печаль омрачала его лицо…
Как сейчас. Сейчас — когда в его глазах была понимающая, покорная тоска. Такая глубокая, такая мучительная, такая знакомая…
Торрен отвернулся.