Все - в твоей фантазии.| Демиург мира Тотошек.
Брат мой, брат...
Строфа 6Строфа 6. Пассаж "Истина" (Как я посмел не поверить в тебя?..)
Когда Трион ввалился в свою комнату, Оллеро, ждавший его там с сообщением от короля, вскочил со стула и, вытаращившись на него, выпалил:
— Трион, ты что, его изнасиловал?!
— Что? – отстраненно переспросил Трион, бухаясь в кресло.
— Я спрашиваю – ты что, изнасиловал Тора? У тебя такое лицо, словно… — Оллеро запнулся. – Словно ты только что разбил что-то самое дорогое…
— Почти, — Трион убрал упавшие на лоб волосы и откинулся на спинку кресла. – Я его ударил.
Оллеро упал на стул.
— И-ди-от.
Трион мрачно усмехнулся.
— Еще какой.
— Была причина?
Кронпринц, подумав несколько секунду, качнул головой.
— Нет. Не было.
Увидев, с какой радостью Торрен бросается на шею приехавшему Дариэлю и как невозмутимо наблюдает за этим Сирин, Трион опешил. Очевидно, что его братишка и светлый не ссорились – Тор никогда не был хорошим актером и уж точно не смог бы так мастерски притворяться, — но как же Сирин? Торрен же спал с ним! Или Дариэль не знает? Но тогда Тор наверняка собирается рассказать ему, он не станет скрывать, не станет обманывать, он просто не сможет! Торрен всегда терпеть не мог лживость – и, будучи честным и откровенным, требовал того же от других. Он мог не договаривать, мог уходить от ответа, мог просто молчать – но он не лгал.
Трэш фар’рехт, джер васс торр, да что же тут происходит?!
Дариэль пришел к нему тем же вечером. Сжал в объятиях, жадно вдыхая запах любимого, коснулся губами щеки и прошептал на ухо:
— Я ужасно соскучился.
— Я тоже, — ответил Торрен, крепче обнимая его за шею.
Дариэль судорожно вздохнул и, не имея больше сил сдерживаться, опрокинул его на кровать.
— Дариэль, — тихо произнес Торрен, когда после они лежали, обнявшись, и друг задумчиво теребил пальцами кончик его локона, — пока тебя не было, я спал с Сирином.
Светлый эльф вздрогнул всем телом и бросил на Тора пристальный взгляд.
— Тор…
— Прости, — Торрен прижался щекой к его плечу. – Я терпел сколько мог. И если днем я еще мог держать себя в руках, то ночами, когда мне снова начинали сниться сны о Трионе… Это было невыносимо. Тебя не было, и никто не мог избавить меня от этих снов. Уже через несколько дней понял, что если не найду кого-нибудь, то просто сойду с ума. Поэтому… я попросил Сирина. Он любит меня, Дариэль. Он догадался обо всем, но охотно согласился быть заменой. Я спал с ним. Прости, Дариэль.
Светлый молчал, не сводя с друга взгляда, и в его сине-зеленых глазах плескалась боль.
— Почему ты сразу не сказал?
Торрен склонил голову.
— Я хотел подарить тебе еще одну ночь. В благодарность. Но теперь ты можешь уйти. Я пойму.
Дариэль пожевал губами, а потом глубоко вздохнул и прижал друга к себе.
— Я не уйду. Ты был вправе поступить так, Тор. А вот я – я не вправе требовать от тебя чего-либо. Я сам предложил. Я сам согласился на все. И… если ты хочешь остаться с Сирином, я смирюсь. Ты не мой. Ты свободен. Ты не обязан спрашивать у меня разрешения.
— Я… я не могу выбрать, — Торрен потерся щекой о его плечо. – Я благодарен вам обоим – и не хочу бросать ни одного из вас. Если ты согласен…
— На то, чтобы делить тебя с Сирином?
Принц кивнул.
— А Сирин?
— Он согласился.
— Вот как…
Тор снова кивнул, вспоминая свой разговор с Советником.
— Сирин, — серьезно сказал Торрен, перебирая пальцами серебристые волосы Советника, — я хочу предупредить. Когда вернется Дариэль, я буду спать с ним.
Сирин, пристроивший голову на коленях принца, усмехнулся.
— Я так и думал, ваше высочество.
— Он очень помог мне, — продолжал Тор. – Если бы он не предложил… я бы, наверно, сошел с ума от боли. А так… благодаря ему я хотя бы какое-то время не видел снов с Трионом.
— А благодаря мне? – тут же поинтересовался Сирин.
— И благодаря тебе тоже, — вздохнул Торрен. – Поэтому я не намерен бросать его.
Ро’Шерр подумал.
— Ты скажешь ему?
Тор медленно кивнул.
— А если он после этого отвернется от тебя?
— Его право. А ты… ты тоже отвернешься?
Сирин снова усмехнулся, стискивая руками талию Торрена.
— Ни за что, мой принц. Я согласен делить вас с этим светлым, — он тихонько засме-ялся. – Ну а насчет очередности, думаю, мы с ним договоримся. Например, он – по четным числам, я – по нечетным.
Тор, покраснев, дал ему затрещину.
— Договоримся, — усмехнулся Дариэль. – Насчет четных чисел я, кстати, согласен. А впрочем, можем и одновременно. Ты как на это смотришь, Тор?
Торрен зашипел и бросился его душить. Дариэль, смеясь, откинулся на подушки, перехватывая руки друга и прижимая их к губам.
— А я согласен, — заявил от дверей знакомый ехидный голос.
— Сирин?! – Торрен попытался зарыться в подушки. – Ты когда вошел?!!
— Явился, — фыркнул Дариэль. – Помянешь демона…
Сирин хмыкнул, скидывая плащ.
— Мне понравилось твое предложение, светлый. Думаю, это будет вдвойне эффектив-нее. Попробуем?
— Нет!! – Тор отгородился одеялом. – Я против!
Сирин и Дариэль коварно переглянулись.
— Тор, да мы только попробуем, — светлый эльф начал медленно стягивать с друга покрывало.
— Дари…
Договорить Тор не успел – друг накрыл его губы своими, и в тот же момент Сирин, сев на постель рядом с принцем, обнял его за талию и поцеловал в затылок.
После этого Торрен мог только стонать. Сирин был прав, это оказалось вдвойне эф-фективнее – его ласкали и целовали сразу двое, и удовольствия было в два раза больше, и мысли о старшем брате забивались в два раза прочнее.
Утром Торрен, выпутавшись из обвившихся вокруг него двух пар рук, выскочил из кровати и прошипел:
— Договаривайтесь насчет четных и нечетных дней! Вы же вдвоем меня заездите!
Сирин и Дариэль обменялись взглядами и расхохотались.
Боль в их глазах в кои-то веки утихла.
Отношения младшего братишки с его любовниками не давали Триону покоя. Он долго терзался догадками и предположениями… пока разозлившийся Оллеро (кронпринц впервые видел друга таким) не влепил ему затрещину и не прорычал:
— Трион, я тебя не узнаю! Что ты мучаешься? Пошел и спросил у него сам! Скажи что-нибудь вроде «Мне безразлично, с кем ты спишь, но я твой брат и принц дроу, и должен знать, кого ты затаскиваешь в постель – представителя дружественного государства или советника нашего отца»! Неужели он тебе не ответит?
— Оллеро, но…
— Марш сейчас же! – Оллеро начал толкать его к дверям. – Или мне самому спросить и рассказать Торрену, как его старший брат занимается вуайеризмом?
Угроза подействовала – и кислый Трион направился в покои младшего брата.
Через пару минут он стоял у дверей и мрачно слушал доносящиеся из комнаты стоны, вскрики, шепот и скрип кровати.
«Идиоты, — хмуро подумал Трион. – Даже «полог безмолвия» забыли поставить».
Поколебавшись, кронпринц вошел в покои брата – «И никакой это не вуайеризм, я просто хочу убедиться, что Торрен… э… что моего брата не насилует какой-нибудь особо светлый остроухий или какая-нибудь особо язвительная белобрысая сволочь!» — и спрятался за вешалку у дверей.
Дариэль и Торрен занимались любовью на кровати младшего принца. Сердце Триона уже почти привычно сжалось от острой, пронизывающей боли. Боги, какое лицо было у его братишки! Если оно всегда такое во время секса, то ничего удивительного, что Дариэль и Сирин трахают его брата каждый день и, наверно, не по одному разу.
Но – странно – Триону показалось, что на лице светлого то и дело мелькает тень ка-кой-то боли, и в глазах его проступает печаль.
Почувствовав, что штаны становятся тесными, Трион стиснул зубы и начал проби-раться к выходу. Все равно его братишка сейчас явно не расположен к беседе. Но уже протянув руку к двери, он вдруг услышал хриплый голос брата, и замер, пораженный.
— Трион…
Кронпринц похолодел. Неужели Тор его заметил? Он обернулся. Нет, глаза его братишки закрыты, да и не похоже, что он сейчас способен думать о чем-либо, вбиваемый в постель своим светлым другом.
Но…
— Трион… — шептал Торрен, обнимая Дариэля за шею. – Брат…
Трион прирос к месту, неотрывно глядя на младшего. Он не верил своим ушам. Торрен, извивающийся под яростно входящим в него Дариэлем, цепляющийся за плечи друга, откидывающий назад голову и мечущийся по постели, жмурил глаза и повторял, повторял, неустанно повторял его имя:
— Трион, Трион, Трион… Трион… брат… Трион… Трион…
Имя. ЕГО имя. Он произносил его имя. Занимаясь любовью со своим другом, Торрен произносил другое имя. Имя своего старшего брата.
— Трион… Трион… Трион… — вперемежку с всхлипами, со слезами, с надрывными стонами. – Трион… Трион… Трион!!!
Дариэль последний раз толкнулся в Торрена, вдавливая его тело в кровать, и младший принц дроу горячо, нежно, трепетно выдохнул, выгибаясь на смятой постели:
— Трион…
Они упали на кровать, восстанавливая дыхание. Трион видел лицо Дариэля – несчастное, жалостливое, искаженное болью и полное муки. Трион не умел читать мысли – но эти были написаны на лице светлого эльфа так ясно и четко, что не понять их было невозможно.
«Не произноси его имя… Почему, почему, почему, Тор?! Почему каждый раз ты повторяешь его имя? Ночь за ночью, раз за разом, бесконечно, снова и снова… Его имя, только его имя – вот все, что я от тебя слышу. Ты думаешь о нем, ты представляешь, что это он имеет тебя, что его руки ласкают твое тело, его губы целуют твое лицо и его тело сливается с твоим в одно неразделимое целое… Почему, Тор? Чем, чем он лучше меня? Он недостоин тебя! Он заставляет тебя страдать! Ты плачешь из-за него, ты мучаешься, ты терзаешься! И все равно, все равно ты отдаешься мне только потому, что представляешь на моем месте его! Когда я беру тебя – ты думаешь о нем. Я – всего лишь замена твоему старшему брату. Сколько, о боги, сколько раз за наши ночи ты произнес его имя? Сотни, тысячи, сотни тысяч раз? Его имя, его имя – оно впиталось в саму ночь, в ее тьму и ее дыхание, оно вплелось в твои стоны и в мои прикосновения… Мы не одни в этой ночи. Ты – ты, мысленно, с ним. Ты отдаешься не мне. Ты отдаешься ему. Почему, Тор?!»
— Почему, Тор?.. — слова сорвались с губ Дариэля прежде, чем он успел подумать.
Младший принц дроу широко распахнул глаза, удивленно уставившись на друга.
— Тор, почему? – тихо произнес светлый эльф. – Почему ты не можешь его забыть? И я, и Сирин… Мы так любим тебя! Конечно, мне не доставляет удовольствия делить тебя с этой ехидной, но то было твое желание – ты не захотел бросать ни одного из нас.
— Дариэль…
— Тор, ну что ты в нем нашел? Он же… он же холодный, надменный, эгоистичный…
— Ты уже говорил это…
— И повторю еще раз! И Сирин со мной согласится! Ему плевать на тебя! Он тебя ударил (Трион вздрогнул)! Он… он не любит тебя! А ты…
— Дариэль… — Тор опустил глаза. – Прости…
Светлый опомнился.
— Тор… нет, что ты, ты не должен просить прощения, — он прижал друга к себе, касаясь губами его виска. – Это ты меня прости. Мы с Сирином сами согласились быть заменой – и потому не имеем права требовать от тебя верности и любви. Но… я надеялся…
— Что я забуду его? – Тор положил голову ему на плечо. – Я тоже, надеялся, Дариэль. Но… я не могу. Как ни стараюсь. Я благодарен тебе и Сирину, — он сжал локоть друга, — но я люблю Триона.
Кронпринц почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и последние слова брата он услышал как во сне:
— Но не волнуйся. Нам никогда не быть вместе. И даже не потому, что он меня ненавидит. А потому, что он – мой старший брат…
Трион вывалился из покоев братишки, прижался спиной к стене коридора, пытаясь унять бешено бьющееся сердце и, прижав руку ко лбу, засмеялся.
Любит! Он любит его! Торрен любит его! Тор, братишка, маленький, любимый, ненаглядный… Любит!
Оллеро, как всегда ждущий возвращения Триона, увидев сияющего как начищенный котел друга, застонал, обмякая в кресле.
— Ты меня до инфаркта доведешь… Ну что на этот раз?
Строфа 6Строфа 6. Пассаж "Истина" (Как я посмел не поверить в тебя?..)
Когда Трион ввалился в свою комнату, Оллеро, ждавший его там с сообщением от короля, вскочил со стула и, вытаращившись на него, выпалил:
— Трион, ты что, его изнасиловал?!
— Что? – отстраненно переспросил Трион, бухаясь в кресло.
— Я спрашиваю – ты что, изнасиловал Тора? У тебя такое лицо, словно… — Оллеро запнулся. – Словно ты только что разбил что-то самое дорогое…
— Почти, — Трион убрал упавшие на лоб волосы и откинулся на спинку кресла. – Я его ударил.
Оллеро упал на стул.
— И-ди-от.
Трион мрачно усмехнулся.
— Еще какой.
— Была причина?
Кронпринц, подумав несколько секунду, качнул головой.
— Нет. Не было.
Увидев, с какой радостью Торрен бросается на шею приехавшему Дариэлю и как невозмутимо наблюдает за этим Сирин, Трион опешил. Очевидно, что его братишка и светлый не ссорились – Тор никогда не был хорошим актером и уж точно не смог бы так мастерски притворяться, — но как же Сирин? Торрен же спал с ним! Или Дариэль не знает? Но тогда Тор наверняка собирается рассказать ему, он не станет скрывать, не станет обманывать, он просто не сможет! Торрен всегда терпеть не мог лживость – и, будучи честным и откровенным, требовал того же от других. Он мог не договаривать, мог уходить от ответа, мог просто молчать – но он не лгал.
Трэш фар’рехт, джер васс торр, да что же тут происходит?!
Дариэль пришел к нему тем же вечером. Сжал в объятиях, жадно вдыхая запах любимого, коснулся губами щеки и прошептал на ухо:
— Я ужасно соскучился.
— Я тоже, — ответил Торрен, крепче обнимая его за шею.
Дариэль судорожно вздохнул и, не имея больше сил сдерживаться, опрокинул его на кровать.
— Дариэль, — тихо произнес Торрен, когда после они лежали, обнявшись, и друг задумчиво теребил пальцами кончик его локона, — пока тебя не было, я спал с Сирином.
Светлый эльф вздрогнул всем телом и бросил на Тора пристальный взгляд.
— Тор…
— Прости, — Торрен прижался щекой к его плечу. – Я терпел сколько мог. И если днем я еще мог держать себя в руках, то ночами, когда мне снова начинали сниться сны о Трионе… Это было невыносимо. Тебя не было, и никто не мог избавить меня от этих снов. Уже через несколько дней понял, что если не найду кого-нибудь, то просто сойду с ума. Поэтому… я попросил Сирина. Он любит меня, Дариэль. Он догадался обо всем, но охотно согласился быть заменой. Я спал с ним. Прости, Дариэль.
Светлый молчал, не сводя с друга взгляда, и в его сине-зеленых глазах плескалась боль.
— Почему ты сразу не сказал?
Торрен склонил голову.
— Я хотел подарить тебе еще одну ночь. В благодарность. Но теперь ты можешь уйти. Я пойму.
Дариэль пожевал губами, а потом глубоко вздохнул и прижал друга к себе.
— Я не уйду. Ты был вправе поступить так, Тор. А вот я – я не вправе требовать от тебя чего-либо. Я сам предложил. Я сам согласился на все. И… если ты хочешь остаться с Сирином, я смирюсь. Ты не мой. Ты свободен. Ты не обязан спрашивать у меня разрешения.
— Я… я не могу выбрать, — Торрен потерся щекой о его плечо. – Я благодарен вам обоим – и не хочу бросать ни одного из вас. Если ты согласен…
— На то, чтобы делить тебя с Сирином?
Принц кивнул.
— А Сирин?
— Он согласился.
— Вот как…
Тор снова кивнул, вспоминая свой разговор с Советником.
— Сирин, — серьезно сказал Торрен, перебирая пальцами серебристые волосы Советника, — я хочу предупредить. Когда вернется Дариэль, я буду спать с ним.
Сирин, пристроивший голову на коленях принца, усмехнулся.
— Я так и думал, ваше высочество.
— Он очень помог мне, — продолжал Тор. – Если бы он не предложил… я бы, наверно, сошел с ума от боли. А так… благодаря ему я хотя бы какое-то время не видел снов с Трионом.
— А благодаря мне? – тут же поинтересовался Сирин.
— И благодаря тебе тоже, — вздохнул Торрен. – Поэтому я не намерен бросать его.
Ро’Шерр подумал.
— Ты скажешь ему?
Тор медленно кивнул.
— А если он после этого отвернется от тебя?
— Его право. А ты… ты тоже отвернешься?
Сирин снова усмехнулся, стискивая руками талию Торрена.
— Ни за что, мой принц. Я согласен делить вас с этим светлым, — он тихонько засме-ялся. – Ну а насчет очередности, думаю, мы с ним договоримся. Например, он – по четным числам, я – по нечетным.
Тор, покраснев, дал ему затрещину.
— Договоримся, — усмехнулся Дариэль. – Насчет четных чисел я, кстати, согласен. А впрочем, можем и одновременно. Ты как на это смотришь, Тор?
Торрен зашипел и бросился его душить. Дариэль, смеясь, откинулся на подушки, перехватывая руки друга и прижимая их к губам.
— А я согласен, — заявил от дверей знакомый ехидный голос.
— Сирин?! – Торрен попытался зарыться в подушки. – Ты когда вошел?!!
— Явился, — фыркнул Дариэль. – Помянешь демона…
Сирин хмыкнул, скидывая плащ.
— Мне понравилось твое предложение, светлый. Думаю, это будет вдвойне эффектив-нее. Попробуем?
— Нет!! – Тор отгородился одеялом. – Я против!
Сирин и Дариэль коварно переглянулись.
— Тор, да мы только попробуем, — светлый эльф начал медленно стягивать с друга покрывало.
— Дари…
Договорить Тор не успел – друг накрыл его губы своими, и в тот же момент Сирин, сев на постель рядом с принцем, обнял его за талию и поцеловал в затылок.
После этого Торрен мог только стонать. Сирин был прав, это оказалось вдвойне эф-фективнее – его ласкали и целовали сразу двое, и удовольствия было в два раза больше, и мысли о старшем брате забивались в два раза прочнее.
Утром Торрен, выпутавшись из обвившихся вокруг него двух пар рук, выскочил из кровати и прошипел:
— Договаривайтесь насчет четных и нечетных дней! Вы же вдвоем меня заездите!
Сирин и Дариэль обменялись взглядами и расхохотались.
Боль в их глазах в кои-то веки утихла.
Отношения младшего братишки с его любовниками не давали Триону покоя. Он долго терзался догадками и предположениями… пока разозлившийся Оллеро (кронпринц впервые видел друга таким) не влепил ему затрещину и не прорычал:
— Трион, я тебя не узнаю! Что ты мучаешься? Пошел и спросил у него сам! Скажи что-нибудь вроде «Мне безразлично, с кем ты спишь, но я твой брат и принц дроу, и должен знать, кого ты затаскиваешь в постель – представителя дружественного государства или советника нашего отца»! Неужели он тебе не ответит?
— Оллеро, но…
— Марш сейчас же! – Оллеро начал толкать его к дверям. – Или мне самому спросить и рассказать Торрену, как его старший брат занимается вуайеризмом?
Угроза подействовала – и кислый Трион направился в покои младшего брата.
Через пару минут он стоял у дверей и мрачно слушал доносящиеся из комнаты стоны, вскрики, шепот и скрип кровати.
«Идиоты, — хмуро подумал Трион. – Даже «полог безмолвия» забыли поставить».
Поколебавшись, кронпринц вошел в покои брата – «И никакой это не вуайеризм, я просто хочу убедиться, что Торрен… э… что моего брата не насилует какой-нибудь особо светлый остроухий или какая-нибудь особо язвительная белобрысая сволочь!» — и спрятался за вешалку у дверей.
Дариэль и Торрен занимались любовью на кровати младшего принца. Сердце Триона уже почти привычно сжалось от острой, пронизывающей боли. Боги, какое лицо было у его братишки! Если оно всегда такое во время секса, то ничего удивительного, что Дариэль и Сирин трахают его брата каждый день и, наверно, не по одному разу.
Но – странно – Триону показалось, что на лице светлого то и дело мелькает тень ка-кой-то боли, и в глазах его проступает печаль.
Почувствовав, что штаны становятся тесными, Трион стиснул зубы и начал проби-раться к выходу. Все равно его братишка сейчас явно не расположен к беседе. Но уже протянув руку к двери, он вдруг услышал хриплый голос брата, и замер, пораженный.
— Трион…
Кронпринц похолодел. Неужели Тор его заметил? Он обернулся. Нет, глаза его братишки закрыты, да и не похоже, что он сейчас способен думать о чем-либо, вбиваемый в постель своим светлым другом.
Но…
— Трион… — шептал Торрен, обнимая Дариэля за шею. – Брат…
Трион прирос к месту, неотрывно глядя на младшего. Он не верил своим ушам. Торрен, извивающийся под яростно входящим в него Дариэлем, цепляющийся за плечи друга, откидывающий назад голову и мечущийся по постели, жмурил глаза и повторял, повторял, неустанно повторял его имя:
— Трион, Трион, Трион… Трион… брат… Трион… Трион…
Имя. ЕГО имя. Он произносил его имя. Занимаясь любовью со своим другом, Торрен произносил другое имя. Имя своего старшего брата.
— Трион… Трион… Трион… — вперемежку с всхлипами, со слезами, с надрывными стонами. – Трион… Трион… Трион!!!
Дариэль последний раз толкнулся в Торрена, вдавливая его тело в кровать, и младший принц дроу горячо, нежно, трепетно выдохнул, выгибаясь на смятой постели:
— Трион…
Они упали на кровать, восстанавливая дыхание. Трион видел лицо Дариэля – несчастное, жалостливое, искаженное болью и полное муки. Трион не умел читать мысли – но эти были написаны на лице светлого эльфа так ясно и четко, что не понять их было невозможно.
«Не произноси его имя… Почему, почему, почему, Тор?! Почему каждый раз ты повторяешь его имя? Ночь за ночью, раз за разом, бесконечно, снова и снова… Его имя, только его имя – вот все, что я от тебя слышу. Ты думаешь о нем, ты представляешь, что это он имеет тебя, что его руки ласкают твое тело, его губы целуют твое лицо и его тело сливается с твоим в одно неразделимое целое… Почему, Тор? Чем, чем он лучше меня? Он недостоин тебя! Он заставляет тебя страдать! Ты плачешь из-за него, ты мучаешься, ты терзаешься! И все равно, все равно ты отдаешься мне только потому, что представляешь на моем месте его! Когда я беру тебя – ты думаешь о нем. Я – всего лишь замена твоему старшему брату. Сколько, о боги, сколько раз за наши ночи ты произнес его имя? Сотни, тысячи, сотни тысяч раз? Его имя, его имя – оно впиталось в саму ночь, в ее тьму и ее дыхание, оно вплелось в твои стоны и в мои прикосновения… Мы не одни в этой ночи. Ты – ты, мысленно, с ним. Ты отдаешься не мне. Ты отдаешься ему. Почему, Тор?!»
— Почему, Тор?.. — слова сорвались с губ Дариэля прежде, чем он успел подумать.
Младший принц дроу широко распахнул глаза, удивленно уставившись на друга.
— Тор, почему? – тихо произнес светлый эльф. – Почему ты не можешь его забыть? И я, и Сирин… Мы так любим тебя! Конечно, мне не доставляет удовольствия делить тебя с этой ехидной, но то было твое желание – ты не захотел бросать ни одного из нас.
— Дариэль…
— Тор, ну что ты в нем нашел? Он же… он же холодный, надменный, эгоистичный…
— Ты уже говорил это…
— И повторю еще раз! И Сирин со мной согласится! Ему плевать на тебя! Он тебя ударил (Трион вздрогнул)! Он… он не любит тебя! А ты…
— Дариэль… — Тор опустил глаза. – Прости…
Светлый опомнился.
— Тор… нет, что ты, ты не должен просить прощения, — он прижал друга к себе, касаясь губами его виска. – Это ты меня прости. Мы с Сирином сами согласились быть заменой – и потому не имеем права требовать от тебя верности и любви. Но… я надеялся…
— Что я забуду его? – Тор положил голову ему на плечо. – Я тоже, надеялся, Дариэль. Но… я не могу. Как ни стараюсь. Я благодарен тебе и Сирину, — он сжал локоть друга, — но я люблю Триона.
Кронпринц почувствовал, что у него подкашиваются ноги, и последние слова брата он услышал как во сне:
— Но не волнуйся. Нам никогда не быть вместе. И даже не потому, что он меня ненавидит. А потому, что он – мой старший брат…
Трион вывалился из покоев братишки, прижался спиной к стене коридора, пытаясь унять бешено бьющееся сердце и, прижав руку ко лбу, засмеялся.
Любит! Он любит его! Торрен любит его! Тор, братишка, маленький, любимый, ненаглядный… Любит!
Оллеро, как всегда ждущий возвращения Триона, увидев сияющего как начищенный котел друга, застонал, обмякая в кресле.
— Ты меня до инфаркта доведешь… Ну что на этот раз?