Все - в твоей фантазии.| Демиург мира Тотошек.
Фик про... а это секрет. Люцик, тебе!
Стеб, намек на педофилию. Остальное - секрет.
читать дальшеГлава Совета Высших Домой Коллен Ро’Шерр с раннего утра потел над отчетами по экономической ситуации в провинциях темноэльфийских земель, присланных тамошними наместниками. Бутылка его любимого белого полусладкого вина, которое он имел обыкновение потягивать во время работы, опустела наполовину, а вот толстенная стопка листов, обязательных для просмотра и подтверждения, едва ли стала тоньше на четверть. Коллен тихо злился – порой у него складывалось впечатление, что его величество спихивает неприятную для него самого и самую муторную работу на первого попавшегося ему под руку госслужащего, обосновывая свой выбор тем, что ему «по должности положено заниматься подобными делами!» Госслужащие не верили, но возражать королю не смели.
В самый разгар работы в дверь его кабинета кто-то робко поскребся. Коллен, недоумевая, кто это может быть, поднял голову от бумаг.
- Войдите.
Дверь скрипнула, дернулась на месте, словно кто-то не сумел ее открыть с первого раза, и наконец медленно распахнулась. Коллен, ожидавший увидеть кого-то из слуг, но не наблюдавший никого на уровне роста взрослого эльфа, медленно опустил взгляд и наткнулся на весьма знакомую серебристую макушку.
- Сирин? – Глава совета нахмурился. – Ты что здесь делаешь?
Наследнику дома Ро’Шерров едва исполнилось пять лет, но он уже со свойственным детям вообще и детям Ро’Шерров в особенности упрямством канючил, чтобы его начали выводить в свет. После нескольких недель нытья, умоляющих взглядов, дерганий и хныканья Коллен все-таки сдался – хотя бы из уважения к артистическому таланту дражайшего отпрыска, коий он наблюдал в его капризах.
Сирин был очаровательнейшим ребенком; он наотрез отказывался стричь волосы и холил и лелеял свою шикарную серебристую гриву, отросшую уже ниже пояса, как величайшее сокровище. У него было прехорошенькое личико с огромными сиреневыми глазищами, окаймленными длинными пушистыми ресничками, невинный, так и искрящийся простодушием и доверием взгляд, маленький аккуратный носик и тоненькие губки бантиком. Он приводил в неописуемый восторг и умиление придворных дам, которые, едва завидев сие прелестное создание, немедленно бросались его тискать и целовать, осыпая комплиментами и самого мальчика, и отца, родившего это чудо. С тайным недовольством Коллен отмечал, что его сын пользуется при дворе гораздо большей популярностью, нежели он сам.
- Что такое, Сирин? – сдержанно спросил Глава Совета, досадуя на слуг, которые не уследили за ребенком, и мысленно обещая при первой же возможности устроить им нагоняй. – Папа занят.
- Сирин соскучился по папе, - плаксивым голосом сообщил мальчик. Коллен чуть не опрокинул бокал, на дне которого еще плескались остатки вина, прямо на бумаги. Не то что бы он не верил, что отпрыск может по нему соскучиться, но мелкий временами слишком уж сильно напоминал Главе Совета его самого.
- Сирин, папа же сказал, что занят, - уже мягче повторил Коллен.
Ненаглядное чадо подняло на него бездонные сиреневые глаза, и у Коллена мгновенно на все голоса взвыла давно уже атрофированная, крепко запакованная и сданная на склад неиспользуемых душевных качеств совесть. А мелкий паршивец надул губки и захлопал длинными ресничками, словно собирался расплакаться, и Коллен сдался.
- Ну хорошо, иди сюда, - проглотив окончание фразы «мелкий манипулятор», он похлопал себя по бедру. Сирин, мгновенно перестав кукситься, просиял и, подбежав к отцу, споро взобрался к нему на колени и обнял его за шею, довольно жмурясь и почти мурча от удовольствия. Коллен погладил отпрыска по голове и рассеянно чмокнул в макушку. Сына он любил – и, пожалуй, гораздо больше, чем думал сам, - но за неимением времени и во имя поддержки репутации холодного и бесчувственного придворного интригана проводил с семьей очень мало времени и по отношению к домочадцам вел себя отстраненно и сдержанно. Однако ж очарование маленького наследника Ро‘Шерров порой действовало и на него.
Млеющий в руках отца Сирин потерся носиком о шею родителя и поднял на него лучащиеся счастьем и довольством глазки.
- Сирин хочет помочь папе! – радостно объявил он, косясь на заваленный бумагами стол. Коллен поспешно отодвинул на край столешницы бутылку с вином.
- Папа сам справится, - убежденно сказал Глава Совета. – У папы очень много серьезных и сложных дел, заниматься которыми разрешено только взрослым.
Чадо тут же обиженно выпятило вперед нижнюю губу и исподлобья посмотрело на отца.
- Сирин уже взрослый! – сердито заявил мальчик. Коллен мысленно ударился лбом о стенку. Насколько опытен и искусен он был как политик и манипулятор, настолько же бездарен и бесполезен – как воспитатель. Глава Совета без труда расправлялся с коварнейшими своими недругами среди представителей знати, но обращаться с детьми он решительно не умел.
Маленький спиногрыз настойчиво подергал папу за прядь волос.
- Сирин взрослый! – повторил он. – И Сирин хочет помочь папе!
- Ну хорошо, хорошо, - вздохнул Коллен, выдвигая ящик стола. – Вот, держи, - он сунул в руки сыну печать Главы Совета. – Я буду давать тебе листы бумаги, а ты будешь ставить на них печать. Вот так, смотри, - взяв один из проверенных отчетов, он приложил печать к нижнему правому углу, оставляя темно-фиолетовый оттиск. – Понял?
Отпрыск расцвел и часто закивал, а потом сел поудобнее на коленках у отца, изящным жестом поддернул рукава (Коллен поперхнулся – оный жест дитё явно позаимствовало у него и воспроизвело просто идеально) и приосанился, показывая полную готовность к работе.
«Ладно, он ребенок, не сможет долгое время заниматься чем-то одним и сидеть на одном месте, ему надоест в крайнем случае через полчаса», - успокоил себя Коллен, принимаясь за следующий отчет.
Через два часа изможденный от бумажной работы Коллен почти распластался на столе, мысленно кляня и наместников, присылающих такие длинные отчеты, и свою должность Главы Совета, обязывающую его заниматься этой пыткой, и короля, давшего ему эту должность, и самого себя, благодаря собственным амбициям, уму и хитрости добравшегося до оной должности. Сирин же, веселый и энергичный, как и два часа назад, продолжал бодро клепать печати и даже дергал отца, чтобы тот побыстрее проверял бумаги.
- Сирин, папа устал, - с легким раздражением сказал Коллен, когда эти дерганья стали особенно частыми. Мальчик с удивлением заморгал, а потом его сиреневые глазищи внезапно наполнились сочувствием.
- Папа устал, - с жалостью произнес Сирин, ласково гладя родителя по голове. – Папа у меня уже старый…
Коллен поперхнулся вином и ошарашено воззрился на свое драгоценное чадо.
- Кто тебе это сказал?
- Дядя Грайтон, - почуяв грозные нотки в голосе отца, Сирин сжался и вцепился пальчиками в его плечо.
Глава Совета в изумлении замер, а потом так нехорошо прищурился, что Сирин, испугавшись, захныкал.
«Грайтон, демонов ты сын! Ну попадись ты мне, - зло подумал Коллен, предвкушая сладкую месть. – Мало того, что этот солдафон-педофил заглядывается на моего сына, так еще и обо мне злословит. Молись, чтобы его величество отослал тебя с очередным заданием на границы Дилонии – там тебе будет намного безопаснее, нежели в Сартаре».
- Вот как, - медовым голоском протянул Коллен, гладя сына по голове. – А что еще дядя Грайтон говорит? Не бойся, малыш, расскажи, папа не будет сердиться.
Сирин шмыгнул носом, опасливо покосился на отца и, помявшись, ответил:
- Ну-ну… дядя Грайтон спрашивал, как дела у нас в семье. Я сказал, что все хорошо. Он сказал, что папа, наверно, много работает. Я ответил, что да. Он спросил, не знаю ли я, над чем папа работает. Я ответил, что нет. Тогда он подумал, дал мне конфетку и сказал, что я хороший мальчик и что он еще со мной поговорит.
Мрачное выражение лица Коллена говорило лучше всяких слов. С наслаждением рисуя в воображении живописные картины самых страшных и садистских пыток, которые он обеспечит Главнокомандующему королевской армией при следующей встрече, задумавшийся Коллен покачивал в руке бокал с вином, пока потерявший терпение отпрыск не начал его мутузить.
- Что, малыш? – рассеянно отозвался Глава Совета, с неохотой выныривая из сладких грез.
- Сирин хороший? – надулось чадо, явно ожидавшее, что папа подтвердит слова дяди Грайтона. Коллен вздохнул, ставя бокал на стол, и потрепал свое любимое и невыносимое дитё по серебристой макушке.
- Хороший, очень хороший. Сирин у папы самый красивый и самый умный.
Ребенок взвизгнул от восторга, подпрыгнул на руках отца, случайно двинув ему острой коленкой по бедренной кости, и бросился ему на шею.
- Сирин любит папу, - промурлыкал он. – Очень-очень любит!
- Ну… кхм… - смущенный Коллен погладил сыночка по спине. – Папа тебя тоже любит. Ну-ка, - он заставил отпрыска сесть прямо, взял его лицо в свои руки и поцеловал в носик. Сирин на секунду зажмурился. – Знаешь, что, малыш, давай сделаем перерыв. Иди пока поиграй, - он спустил сына на пол. – Если мне понадобится твоя помощь, я тебя позову, хорошо?
Сирин энергично кивнул, обнял еще раз отца за шею, чмокнул в щеку и вприпрыжку выбежал из кабинета.
- Дети, - вздохнул Коллен, наливая себе вина.
Через полчаса, которые он посвятил придумыванию изысканнейших и жесточайших пыток для вышеупомянутого королевского Командующего, Глава Совета нехотя вернулся к работе. И уже на первом отчете понял, что ему не хватает одной маленькой, но крайне важной детали.
- СИРИН, ТРЭШ ФАР’РЕХТ ДЖЕР ВАСС ТОР! ПЕЧАТЬ!!!
- Ну что, достал, малыш? – тихо произнес Грайтон, настороженно оглядываясь по сторонам и ловя каждый звук.
- Ага, - скромно кивнул Сирин, не вынимая рук из-за спины и смущенно шаркая ножкой по полу.
- Эмм… ну так покажешь мне? – озадаченно спросил Главнокомандующий, не понимая, почему мальчик медлит.
- Я покажу, - произнес Сирин и поднял на королевского побратима взгляд. В глазах его было столько детской невинности и наивного очарования, что Грайтону стало жутко. – Я покажу… если дядя Грайтон меня поцелует.
Командующий медленно уронил челюсть.
- Ч… что?
- Если дядя Грайтон меня поцелует, - повторил мальчик. Щеки его налились прелестным румянцем.
- Кхм, - Грайтон кашлянул. Он подозревал, что, если об этом узнает Коллен Ро’Шерр, то его подвесят головой вниз за интимное место на самой высокой башне королевского дворца. – Малыш, а может… тебе что-то другое дать?
- Я хочу, чтобы дядя Грайтон меня поцеловал, - упрямо сказал Сирин, надувая губки.
Командующий еще попытался торговаться, но, поняв, что маленький наглец все равно будет стоять на своем, вздохнул и сдался.
- Ну хорошо, иди сюда, - он присел на корточки и протянул мальчику руки. Тот с готовностью скользнул к нему в объятия, вцепился пальчиками в его камзол, и Грайтон быстро поцеловал малыша в уголок губ.
- Ну что, доволен?
- Ага, - довольно отозвался разомлевший Сирин. – А конфетку мне дадут?
Грайтон вполголоса ругнулся, радуясь, что на всякий случай захватил с собой сладости.
- На, держи, - он сунул мальчику горсть конфет. Тот, оценив ассортимент, довольно кивнул и, вынув из кармана печать Главы Совета, передал ее Главнокомандующему. Грайтон внимательно осмотрел штамп, провел по ней рукой, прошептав какое-то заклинание, и, удовлетворенно кивнув, перевел взгляд на Сирина, собираясь вернуть ему печать, но замер с открытым ртом. Мальчик, держащий в губках шоколадную конфетку, как ни в чем не бывало посасывающий ее и уже успевший перемазаться шоколадом, вопросительно посмотрел на него.
«Вот же трэш фар’рехт, - проворчал про себя Грайтон, опускаясь на колени и принимаясь вытирать маленькому паршивцу рот носовым платком. – Великий манипулятор вырастет! Еще весь Сартар на уши будет ставить!»
- А если я снова что-нибудь дяде Грайтону принесу, он меня поцелует еще раз? – невинно спросил маленький Ро’Шерр, просительно взирая на Командующего.
- Дядя Грайтон подумает, - пообещал тот, разворачивая мальчика спиной к себе. – Беги возвращай печать, пока твой папа не заметил, что ее нет.
- А дядя Грайтон меня за это поцелу-у-ует?
Королевский побратим, выругавшись, чмокнул мелкого Ро’Шерра в макушку и слегка подтолкнул.
- Беги уже.
Радостный Сирин, подпрыгнув, помчался к дому.
Грайтон, хоть и чувствовал, что Коллен с него потом три шкуры спустит, удалился с гордым и довольным видом. Во всяком случае, теперь у него, Главнокомандующего королевской армией, будет печать не хуже, чем у Главы Совета высших домов!
- Дети – цветы жизни, - вздохнул Коллен, допивая втору бутылку вина и ожидая, когда блудный отпрыск вернется назад и принесет ему печать. С другой стороны, теперь у него был прекрасный и крайне веский повод прервать работу.
вдохновилась вот этим артом
Стеб, намек на педофилию. Остальное - секрет.
читать дальшеГлава Совета Высших Домой Коллен Ро’Шерр с раннего утра потел над отчетами по экономической ситуации в провинциях темноэльфийских земель, присланных тамошними наместниками. Бутылка его любимого белого полусладкого вина, которое он имел обыкновение потягивать во время работы, опустела наполовину, а вот толстенная стопка листов, обязательных для просмотра и подтверждения, едва ли стала тоньше на четверть. Коллен тихо злился – порой у него складывалось впечатление, что его величество спихивает неприятную для него самого и самую муторную работу на первого попавшегося ему под руку госслужащего, обосновывая свой выбор тем, что ему «по должности положено заниматься подобными делами!» Госслужащие не верили, но возражать королю не смели.
В самый разгар работы в дверь его кабинета кто-то робко поскребся. Коллен, недоумевая, кто это может быть, поднял голову от бумаг.
- Войдите.
Дверь скрипнула, дернулась на месте, словно кто-то не сумел ее открыть с первого раза, и наконец медленно распахнулась. Коллен, ожидавший увидеть кого-то из слуг, но не наблюдавший никого на уровне роста взрослого эльфа, медленно опустил взгляд и наткнулся на весьма знакомую серебристую макушку.
- Сирин? – Глава совета нахмурился. – Ты что здесь делаешь?
Наследнику дома Ро’Шерров едва исполнилось пять лет, но он уже со свойственным детям вообще и детям Ро’Шерров в особенности упрямством канючил, чтобы его начали выводить в свет. После нескольких недель нытья, умоляющих взглядов, дерганий и хныканья Коллен все-таки сдался – хотя бы из уважения к артистическому таланту дражайшего отпрыска, коий он наблюдал в его капризах.
Сирин был очаровательнейшим ребенком; он наотрез отказывался стричь волосы и холил и лелеял свою шикарную серебристую гриву, отросшую уже ниже пояса, как величайшее сокровище. У него было прехорошенькое личико с огромными сиреневыми глазищами, окаймленными длинными пушистыми ресничками, невинный, так и искрящийся простодушием и доверием взгляд, маленький аккуратный носик и тоненькие губки бантиком. Он приводил в неописуемый восторг и умиление придворных дам, которые, едва завидев сие прелестное создание, немедленно бросались его тискать и целовать, осыпая комплиментами и самого мальчика, и отца, родившего это чудо. С тайным недовольством Коллен отмечал, что его сын пользуется при дворе гораздо большей популярностью, нежели он сам.
- Что такое, Сирин? – сдержанно спросил Глава Совета, досадуя на слуг, которые не уследили за ребенком, и мысленно обещая при первой же возможности устроить им нагоняй. – Папа занят.
- Сирин соскучился по папе, - плаксивым голосом сообщил мальчик. Коллен чуть не опрокинул бокал, на дне которого еще плескались остатки вина, прямо на бумаги. Не то что бы он не верил, что отпрыск может по нему соскучиться, но мелкий временами слишком уж сильно напоминал Главе Совета его самого.
- Сирин, папа же сказал, что занят, - уже мягче повторил Коллен.
Ненаглядное чадо подняло на него бездонные сиреневые глаза, и у Коллена мгновенно на все голоса взвыла давно уже атрофированная, крепко запакованная и сданная на склад неиспользуемых душевных качеств совесть. А мелкий паршивец надул губки и захлопал длинными ресничками, словно собирался расплакаться, и Коллен сдался.
- Ну хорошо, иди сюда, - проглотив окончание фразы «мелкий манипулятор», он похлопал себя по бедру. Сирин, мгновенно перестав кукситься, просиял и, подбежав к отцу, споро взобрался к нему на колени и обнял его за шею, довольно жмурясь и почти мурча от удовольствия. Коллен погладил отпрыска по голове и рассеянно чмокнул в макушку. Сына он любил – и, пожалуй, гораздо больше, чем думал сам, - но за неимением времени и во имя поддержки репутации холодного и бесчувственного придворного интригана проводил с семьей очень мало времени и по отношению к домочадцам вел себя отстраненно и сдержанно. Однако ж очарование маленького наследника Ро‘Шерров порой действовало и на него.
Млеющий в руках отца Сирин потерся носиком о шею родителя и поднял на него лучащиеся счастьем и довольством глазки.
- Сирин хочет помочь папе! – радостно объявил он, косясь на заваленный бумагами стол. Коллен поспешно отодвинул на край столешницы бутылку с вином.
- Папа сам справится, - убежденно сказал Глава Совета. – У папы очень много серьезных и сложных дел, заниматься которыми разрешено только взрослым.
Чадо тут же обиженно выпятило вперед нижнюю губу и исподлобья посмотрело на отца.
- Сирин уже взрослый! – сердито заявил мальчик. Коллен мысленно ударился лбом о стенку. Насколько опытен и искусен он был как политик и манипулятор, настолько же бездарен и бесполезен – как воспитатель. Глава Совета без труда расправлялся с коварнейшими своими недругами среди представителей знати, но обращаться с детьми он решительно не умел.
Маленький спиногрыз настойчиво подергал папу за прядь волос.
- Сирин взрослый! – повторил он. – И Сирин хочет помочь папе!
- Ну хорошо, хорошо, - вздохнул Коллен, выдвигая ящик стола. – Вот, держи, - он сунул в руки сыну печать Главы Совета. – Я буду давать тебе листы бумаги, а ты будешь ставить на них печать. Вот так, смотри, - взяв один из проверенных отчетов, он приложил печать к нижнему правому углу, оставляя темно-фиолетовый оттиск. – Понял?
Отпрыск расцвел и часто закивал, а потом сел поудобнее на коленках у отца, изящным жестом поддернул рукава (Коллен поперхнулся – оный жест дитё явно позаимствовало у него и воспроизвело просто идеально) и приосанился, показывая полную готовность к работе.
«Ладно, он ребенок, не сможет долгое время заниматься чем-то одним и сидеть на одном месте, ему надоест в крайнем случае через полчаса», - успокоил себя Коллен, принимаясь за следующий отчет.
Через два часа изможденный от бумажной работы Коллен почти распластался на столе, мысленно кляня и наместников, присылающих такие длинные отчеты, и свою должность Главы Совета, обязывающую его заниматься этой пыткой, и короля, давшего ему эту должность, и самого себя, благодаря собственным амбициям, уму и хитрости добравшегося до оной должности. Сирин же, веселый и энергичный, как и два часа назад, продолжал бодро клепать печати и даже дергал отца, чтобы тот побыстрее проверял бумаги.
- Сирин, папа устал, - с легким раздражением сказал Коллен, когда эти дерганья стали особенно частыми. Мальчик с удивлением заморгал, а потом его сиреневые глазищи внезапно наполнились сочувствием.
- Папа устал, - с жалостью произнес Сирин, ласково гладя родителя по голове. – Папа у меня уже старый…
Коллен поперхнулся вином и ошарашено воззрился на свое драгоценное чадо.
- Кто тебе это сказал?
- Дядя Грайтон, - почуяв грозные нотки в голосе отца, Сирин сжался и вцепился пальчиками в его плечо.
Глава Совета в изумлении замер, а потом так нехорошо прищурился, что Сирин, испугавшись, захныкал.
«Грайтон, демонов ты сын! Ну попадись ты мне, - зло подумал Коллен, предвкушая сладкую месть. – Мало того, что этот солдафон-педофил заглядывается на моего сына, так еще и обо мне злословит. Молись, чтобы его величество отослал тебя с очередным заданием на границы Дилонии – там тебе будет намного безопаснее, нежели в Сартаре».
- Вот как, - медовым голоском протянул Коллен, гладя сына по голове. – А что еще дядя Грайтон говорит? Не бойся, малыш, расскажи, папа не будет сердиться.
Сирин шмыгнул носом, опасливо покосился на отца и, помявшись, ответил:
- Ну-ну… дядя Грайтон спрашивал, как дела у нас в семье. Я сказал, что все хорошо. Он сказал, что папа, наверно, много работает. Я ответил, что да. Он спросил, не знаю ли я, над чем папа работает. Я ответил, что нет. Тогда он подумал, дал мне конфетку и сказал, что я хороший мальчик и что он еще со мной поговорит.
Мрачное выражение лица Коллена говорило лучше всяких слов. С наслаждением рисуя в воображении живописные картины самых страшных и садистских пыток, которые он обеспечит Главнокомандующему королевской армией при следующей встрече, задумавшийся Коллен покачивал в руке бокал с вином, пока потерявший терпение отпрыск не начал его мутузить.
- Что, малыш? – рассеянно отозвался Глава Совета, с неохотой выныривая из сладких грез.
- Сирин хороший? – надулось чадо, явно ожидавшее, что папа подтвердит слова дяди Грайтона. Коллен вздохнул, ставя бокал на стол, и потрепал свое любимое и невыносимое дитё по серебристой макушке.
- Хороший, очень хороший. Сирин у папы самый красивый и самый умный.
Ребенок взвизгнул от восторга, подпрыгнул на руках отца, случайно двинув ему острой коленкой по бедренной кости, и бросился ему на шею.
- Сирин любит папу, - промурлыкал он. – Очень-очень любит!
- Ну… кхм… - смущенный Коллен погладил сыночка по спине. – Папа тебя тоже любит. Ну-ка, - он заставил отпрыска сесть прямо, взял его лицо в свои руки и поцеловал в носик. Сирин на секунду зажмурился. – Знаешь, что, малыш, давай сделаем перерыв. Иди пока поиграй, - он спустил сына на пол. – Если мне понадобится твоя помощь, я тебя позову, хорошо?
Сирин энергично кивнул, обнял еще раз отца за шею, чмокнул в щеку и вприпрыжку выбежал из кабинета.
- Дети, - вздохнул Коллен, наливая себе вина.
Через полчаса, которые он посвятил придумыванию изысканнейших и жесточайших пыток для вышеупомянутого королевского Командующего, Глава Совета нехотя вернулся к работе. И уже на первом отчете понял, что ему не хватает одной маленькой, но крайне важной детали.
- СИРИН, ТРЭШ ФАР’РЕХТ ДЖЕР ВАСС ТОР! ПЕЧАТЬ!!!
- Ну что, достал, малыш? – тихо произнес Грайтон, настороженно оглядываясь по сторонам и ловя каждый звук.
- Ага, - скромно кивнул Сирин, не вынимая рук из-за спины и смущенно шаркая ножкой по полу.
- Эмм… ну так покажешь мне? – озадаченно спросил Главнокомандующий, не понимая, почему мальчик медлит.
- Я покажу, - произнес Сирин и поднял на королевского побратима взгляд. В глазах его было столько детской невинности и наивного очарования, что Грайтону стало жутко. – Я покажу… если дядя Грайтон меня поцелует.
Командующий медленно уронил челюсть.
- Ч… что?
- Если дядя Грайтон меня поцелует, - повторил мальчик. Щеки его налились прелестным румянцем.
- Кхм, - Грайтон кашлянул. Он подозревал, что, если об этом узнает Коллен Ро’Шерр, то его подвесят головой вниз за интимное место на самой высокой башне королевского дворца. – Малыш, а может… тебе что-то другое дать?
- Я хочу, чтобы дядя Грайтон меня поцеловал, - упрямо сказал Сирин, надувая губки.
Командующий еще попытался торговаться, но, поняв, что маленький наглец все равно будет стоять на своем, вздохнул и сдался.
- Ну хорошо, иди сюда, - он присел на корточки и протянул мальчику руки. Тот с готовностью скользнул к нему в объятия, вцепился пальчиками в его камзол, и Грайтон быстро поцеловал малыша в уголок губ.
- Ну что, доволен?
- Ага, - довольно отозвался разомлевший Сирин. – А конфетку мне дадут?
Грайтон вполголоса ругнулся, радуясь, что на всякий случай захватил с собой сладости.
- На, держи, - он сунул мальчику горсть конфет. Тот, оценив ассортимент, довольно кивнул и, вынув из кармана печать Главы Совета, передал ее Главнокомандующему. Грайтон внимательно осмотрел штамп, провел по ней рукой, прошептав какое-то заклинание, и, удовлетворенно кивнув, перевел взгляд на Сирина, собираясь вернуть ему печать, но замер с открытым ртом. Мальчик, держащий в губках шоколадную конфетку, как ни в чем не бывало посасывающий ее и уже успевший перемазаться шоколадом, вопросительно посмотрел на него.
«Вот же трэш фар’рехт, - проворчал про себя Грайтон, опускаясь на колени и принимаясь вытирать маленькому паршивцу рот носовым платком. – Великий манипулятор вырастет! Еще весь Сартар на уши будет ставить!»
- А если я снова что-нибудь дяде Грайтону принесу, он меня поцелует еще раз? – невинно спросил маленький Ро’Шерр, просительно взирая на Командующего.
- Дядя Грайтон подумает, - пообещал тот, разворачивая мальчика спиной к себе. – Беги возвращай печать, пока твой папа не заметил, что ее нет.
- А дядя Грайтон меня за это поцелу-у-ует?
Королевский побратим, выругавшись, чмокнул мелкого Ро’Шерра в макушку и слегка подтолкнул.
- Беги уже.
Радостный Сирин, подпрыгнув, помчался к дому.
Грайтон, хоть и чувствовал, что Коллен с него потом три шкуры спустит, удалился с гордым и довольным видом. Во всяком случае, теперь у него, Главнокомандующего королевской армией, будет печать не хуже, чем у Главы Совета высших домов!
- Дети – цветы жизни, - вздохнул Коллен, допивая втору бутылку вина и ожидая, когда блудный отпрыск вернется назад и принесет ему печать. С другой стороны, теперь у него был прекрасный и крайне веский повод прервать работу.
вдохновилась вот этим артом
-
-
02.08.2011 в 10:56-
-
02.08.2011 в 19:19-
-
03.08.2011 в 00:32-
-
09.08.2011 в 22:51-
-
29.09.2011 в 22:58а так вполне себе даже миленько)))
и кстати, вот что ещё подумала: оказывается, нарисовывается ещё один пейринг. догадываетесь, какой?
-
-
30.09.2011 в 06:47Какой? Коллен/Сирин, что ли?
-
-
30.09.2011 в 06:48-
-
30.09.2011 в 21:06-
-
01.10.2011 в 18:16И да, я таки жду ответ.
-
-
01.10.2011 в 20:51и какого ответа ты ждёшь?..
-
-
02.10.2011 в 17:29-
-
05.10.2011 в 21:19молчит, что уже некоторое время думает над одним весьма скви-тройничком-
-
06.10.2011 в 03:31