[Расинтэль]

Инкуб

2. Метаморфозы

2. Метаморфозы

Семья Нар’Эрртер поздравляет короля Норрена с пять тысяч шестьсот семьдесят девятым днем рождения. Король милостиво слушает их хвалебную речь, невозмутимый Трион стоит рядом. Пока глава семьи произносит дифирамбы Его Величеству, а его жена складно подпевает, их сын, молодой симпатичный дроу, тоскливо смотрит по сторонам, изнывая от скуки.
Торрен улыбается и ловко перехватывает взгляд юного Нар’Эрртера. Улыбается, добавляет в глаза блеска, чуть касается кончиком языка губы, как бы невзначай отводит ворот рубашки. Нар’Эрртер удивлено смотрит на него, вопросительно приподнимает брови – мне? Торрен не кивает, но улыбается чуть шире и трогает длинную нефритовую сережку в ухе. Это – знак.
Да. Тебе.
Нар’Эрртер мельком оглядывается и дарит принцу улыбку.
Договорились.
Трион косится на брата.
Торрен только что заполучил на ночь нового любовника.

Трион весь в делах – Торрен же, юный и беспечный, свободен как птица. Он развлекается – как сам Трион развлекался, будучи не старше ста пятидесяти, — он наслаждается жизнью, он выпивает ее до дна, он вкушает все предлагаемые ею плоды, не отказываясь ни от одного и вбирая в себя все – и сладость, и горечь.
Младший принц дроу давно уже стал известен в широких кругах как первая шлюха темноэльфийского двора.
Он спит со всеми, кого пожелает видеть в своей постели. Он неотразим. Он соблазняет одним движением ресниц и дает согласие овладеть собой одним прикосновением к нефритовой серьге в левом ухе. Стоит ему появиться – и все замирают: и дамы, восхищенные красотой его высочества, днями и ночами мечтающие о его благосклонности, и мужчины, которым достаточно одного взгляда, чтобы возжелать младшего принца.
Он обольстителен, как демон. Торрен расцвел, дико, ярко, вызывающе, горячо и ароматно, как самый прекрасный и самый порочный цветок в мире. От его улыбки все тело словно горит в огне, от его запаха кружится голова и подгибаются ноги, а от движения нефритовой серьги в аккуратном остром ушке зависит порой жизнь того, кто так бездумно и пылко сунулся в паутину очарования принца и завяз в ней накрепко.
Торрен восхитителен. Даже Коллен Ро’Шерр замирает, когда младший принц попадается ему на глаза. Тор теперь почти всегда улыбается – соблазнительно, развязно, дерзко и уверенно, то вызывающе и приглашающе, то надменно и презрительно. Он в полной мере овладел искусством говорить жестами и движениями, показывать одним взмахом волос то, что он хочет сказать, но не может, дабы то не достигло лишних ушей, одним углом наклона головы сообщать время и одним прикосновением языка к губам пояснять, чего именно он хочет.
Он томный, неописуемо горячий и дурманяще сладкий. Он дышит страстными ночами, развратом и пороком, он обещает невыразимое наслаждение и удовлетворение самых извращенных желаний, он притягивает к себе все – и взгляды, и пальцы, и губы – все, вплоть до мыслей, — притягивает как магнит и сводит с ума.
Он прекрасен до безумия.
Он соблазнителен до пошлости.
Он желаем до смерти…
Он – желаем.
Трион сам не понял, как так получилось, что его братишка – мальчишка, маленький невинный мальчишка, который тщетно трепыхался под ним и плакал, когда старший брат насиловал его, умолял отпустить его, изумлялся тому, что брат может желать брата, а мужчина – спать с мужчиной, — его братишка внезапно превратился в такую искушенную потаскушку. Он не понял, как это случилось… Но хорошо помнил, когда это началось.
Через месяц после того, как он его изнасиловал.
Торрен великолепен. У него сияющие, наглые, дерзкие зеленые глаза, горячая, страстная, наглая улыбка и умопомрачительная фигура, одного взгляда на которую достаточно, чтобы возбудиться и кончить без единого прикосновения. У него нефритовая серьга в левом ухе, до которой он дотрагивается, когда предлагает себя кому-либо, татуировка-ирис на шее и еще одна – в виде взлетающего дракона на левой лопатке, хвост которого извивается вдоль позвоночника до поясницы, а одно крыло переходит на левую руку. У него красивые плечи и тонкие ключицы, точеная шея и изумительные иссиня-черные волосы, которые пахнут ирисом.
— Демонова шлюха, — рычит очередной соблазненный Торреном дроу, зажимая улыбающегося новой победе принца в углу и щупая его ягодицы. – Я слышал, что ты даешь всем, кто с желанием взглянет на тебя, но не думал, что это правда.
Тор тихонько смеется, запрокидывая голову, и слегка раздвигает ноги, чтобы партнер почувствовал его эрекцию. Дроу дрожит всем телом, до сумасшествия желая трахнуть младшего принца прямо здесь и сейчас, но сдерживается, когда Торрен обнимает его за шею и шепчет ему на ухо место и время встречи.
Любовник младшего принца ошибается – это не Торрен прыгает в постель каждому, кто поманит его пальцем, а сам Тор соизволяет отдаться тому, кто привлек его внимание.
Трион знает. Знает все. О похождениях младшего принца известно довольно многим, хотя некоторым – в весьма смягченном варианте. Например, Норрену.
Торрен спал со всеми. С Дертоном Сиа'Реттом, с Мирралом Шантилом, с Грайтоном, с Купидоном – инструктором Триона по маскировке, — с Трапишем Виш'Ринном, с Дариэлем, с Колленом Ро’Шерром, даже с мальчишкой Ирионом! Более того – он сумел соблазнить Оллеро! Дро’Шанети месяц не мог посмотреть в глаза Триону после того, как переспал с его братишкой. Еще две недели он оправдывался, хотя Трион только отмахивался. Он знал – никто не может сопротивляться его брату, если тот захочет соблазнить.
Торрен не спал лишь с двумя – с самим Трионом и с Сирином Ро’Шерром.
Почему он не желал отдаваться Сирину – Трион не понимал. Тор эксперимента ради затаскивал в постель всех, кто вызывал его интерес. Если партнер ему не нравился – Тор просто отшивал его после первого раза. Кому-то он дарил две ночи, кому-то – три. И лишь единицам – в частности, Дариэлю и Коллену Ро’Шерру, — он отдавался несколько раз. Дариэлю он доверял как никому другому, а Коллен ему просто нравился – старший Ро’Шерр был чертовски хорош в постели, хотя и падок на разнообразные извращения (чем они занимались в покоях лорда Коллена ночами помимо секса – Трион боялся даже думать).
Еще, разумеется, Торрен не спал с Норреном и Вортоном. Отца он не смог бы соблазнить по той простой причине, что тот был его отцом, зато вот Вортона один раз попытался. Однако был решительно отвергнут. Повиснувшего на его шее и почти поцеловавшего его в губы правнука лорд Шаррен оттолкнул от себя с ужасом.
— Торрен, ты чокнулся? Я твой прадед, демоны тебя раздери! ПРАДЕД! И я старше тебя на двадцать тысяч лет! – рыкнул Вортон на внука.
— Разве это причины? – мурлыкнул Торрен, однако попытки затащить в постель деда оставил.
Хотя в последнее время, насколько видел Трион, его братишка решил снова пойти на приступ дедовой нравственности. Оллеро указал ему на это, но старший принц только отмахнулся. Потуги Торрена в отношении Вортона были бессмысленны чуть более, чем полностью.
Трион знал: все – его вина. Это он растлил брата. Он сделал его такой шлюхой. Он – причина всему.
Торрен, мальчишка, беспечный, наивный, был изнасилован собственным братом – и это вдребезги разбило его мир, растоптало, раскрошило, уничтожило, разорвало на тысячу частей, смяло его душу и перевернуло все его взгляды. Первое время он ходил совершенно убитый, какой-то сломленный – и двор, не знающий причин такого состояния принца, всерьез опасался, что тот наложит на себя руки.
Но Тор не сломался. Он был гибок – и потому, когда на него надавил тяжеленный груз осознания собственного падения, перестроился и изменился.
И изменения были радикальными.
Из веселого, шебутного, безбашенного мальчишки он превратился в самую распутную шлюху Сартара.
То была месть – Трион это прекрасно знал. Торрен возненавидел его – еще бы, быть лишенным девственности родным братом, которым он восхищался и которого так любил! – и возжелал отмщения. Сначала, как догадывался Трион, Тор переспал с Дариэлем – тот давно сох по своему лучшему другу. Трион думал, что братишка просто пытается забыться после случившегося… но все оказалось серьезнее.
Торрен озлобился. Возненавидел все и всех. Он обвинял весь мир – и мстил он не только Триону – так было разве что вначале, — а всему миру. Точнее даже, всему миру в лице Триона.
Торрен посчитал себя падшим. Грязным. Обесчещенным. Конченным.
И потому решил, что ему нечего терять.
Зато – можно брать от жизни все, что захочется.
Нет. ЭТОГО ему не хотелось. Захотелось только потом.
Сначала была месть. Просто месть. Попытка забыться – в том числе. Мазохистское удовольствие от все большего падения.
А потом это стало образом жизни.
Потом – это стало не стремлением уязвить брата, причинить ему боль, сунуть ему прямо в глаза пагубные последствия его поступка, заставить его мучиться, умирать от невыносимого чувства вины и стыда, — это стало естественным.
Это стало неотъемлемой частью него.
Он – просто – стал таким.
Дариэль был единственным светлым эльфом, с которым спал Торрен, и единственным, с кем он спал постоянно. Трион догадывался, что делал это Тор скорее по старой дружбе – Дариэлю он всегда доверял абсолютно, и тот ни разу его не предал. Что ж, теперь он получал за то благодарность Торрена. Так же, как Трион теперь получал его презрение.
Торрен нарочно старался попадаться брату на глаза, когда кому-то отдавался – разумеется, если он и его очередной любовник занимались сексом не в запертой комнате с накинутым на нее пологом безмолвия, а где-нибудь в коридоре дворца. Как Тору удавалось так попадаться – Трион понятия не имел, но братишка определенно наслаждался моментами, когда старший застукивал его с кем-нибудь. И самое главное, Трион, хотя никогда не страдал вуайеризмом, натыкаясь на подобную интимную сцену, не мог оторвать глаз от двух сплетшихся в порыве страсти тел, от запрокинутого лица Торрена, на котором проступало неописуемое наслаждение, от его восхитительного тела, которое сжимал в объятиях другой…
Однажды Трион застал брата за этим занятием в коридоре. С ним был какой-то молодой дроу из придворных – кажется, помощник министра внутренних дел, чуть старше Триона, привлекательный, сильный, опытный. Кронпринц замер за углом, наблюдая, как дроу, прижав его брата к стене, покрывает поцелуями его шею, спустив с него штаны, раздвигает ему ягодицы и просовывает пальцы в горячий узкий анус и как Торрен прикрывает глаза от охватывающих его ощущений.
Потом придворный в порыве страсти повалил Тора на паркет и начал брать прямо на полу – яростно, почти грубо, торопливо, не сдерживаясь, и Торрен извивался под ним, хватаясь за его шею, двигался ему навстречу, тяжело дышал ему в висок, покусывал ухо… а потом заметил наблюдающего за ними брата – и широко улыбнулся. На лице его проступил восторг, злорадный, дикий, хищный восторг и удовлетворение – ага, ты все-таки смотришь, все-таки видишь, и ты страдаешь, ты мучаешься! Так на же, смотри, смотри, как мне это нравится! Смотри, не отводя взгляда, и пожинай плоды собственных поступков!
И Торрен запрокинул назад голову, приоткрыл губы, тихо постанывая, подаваясь к своему любовнику всем телом, и тот, почувствовав эти ответные движения, чуть слышно зарычал и ускорился, вырывая из груди принца протяжный крик.
Трион развернулся и ушел. По пути к своей комнате поймал какого-то молоденького слугу-дроу, прижал к стене и трахнул прямо на месте, ничего не говоря, просто утоляя распирающее все тело и причиняющее страшную боль желание. Перепуганный слуга даже пикнуть не посмел – дал себя отыметь и убежал, едва Трион застегнул брюки.
Через два дня Трион застал брата с Колленом Ро’Шерром. Разумеется, он не стал смотреть на то, как Тор делает минет ГЛАВЕ Совета Старших Домов, а просто прикрыл как следует дверь гостевой комнаты и ушел.

@темы: фанфики, Трион, Торрен