Инкуб.
3. Торжество3. Торжество
Коллен Ро’Шерр замечает на себе пристальный взгляд младшего принца на совете. Торрен смотрит, улыбаясь лукаво и чуть-чуть вызывающе, теребя нефритовую сережку в ухе, изредка облизывает губы, томно опускает ресницы, лениво оглядывается, не стесняясь всем своим видом показывать, что ему ужасно скучно, и снова смотрит на Главу Совета, растягивая губы в многозначительной улыбке.
Коллен слегка приподнимает брови. Он наслышан о похождениях Торрена и почти восхищен успехом младшего принца, но, признаться, он не ожидал, что тоже удостоится благосклонности Его Высочества.
Коллен усмехается про себя, с любопытством смотрит на принца и вопросительно склоняет голову – а ты уверен? Не боишься? Не пожалеешь потом?
Торрен только улыбается, мягко прикасаясь подушечкой указательного пальца к холодному нефриту сережки.
Коллен откидывается на спинку кресла, вздергивая уголок рта. Мальчишка дерзок, раз осмелился пригласить его в свою постель. Даже, можно сказать, безрассуден. Что ж, это ему нравится. Хотя малыш определенно не знает, на что идет. В постели старший Ро’Шерр был неподражаем – его любовники в буквальном смысле сходили с ума от боли и восторга, не выдерживая его изощреннейших ласк и сладостных пыток. Коллен любил причинять своим игрушкам боль. Много боли. Любил, когда они бились под ним, кричали во весь голос, надрывая горло, ломаясь, выгибаясь, дергаясь. Ему нравились молоденькие мальчики, как раз возраста Торрена, сильные, красивые, стройные тела которых так приятно ласкать и терзать – и после его развлечений они, как правило, напоминали сломанные игрушки. А сломанные игрушки Коллену были неинтересны. Более того – он предпочитал, чтобы они были одноразовыми. Нет, конечно, у него имелись особо страстные любовники, которые нравились ему больше других и которых он держал при себе довольно долго, порой – даже несколько недель, — но и они надоедали ему. Коллен был жесток – об этом знали, равно как знали и о том, что в постели он настоящий изверг, и потому предлагать ему ночь отваживались разве что сумасшедшие. Или мазохисты. Или самоубийцы.
Но младший принц не походил ни на первых, ни на вторых, ни на третьих.
Что ж, Коллен не привык отказываться от удовольствий. Малыш, конечно, невероятно горяч и чрезвычайно притягателен, но вряд ли он сможет всерьез заинтересовать Главу Совета и пробыть в его постели дольше одной ночи. К тому же, с усмешкой отметил про себя Коллен, с ним вести себя придется посдержанней – все-таки принц. Король Норрен определенно не обрадуется, если заметит, что его младшенький ходит, покрытый с ног до головы синяками, ссадинами и царапинами, с красными от слез и бессонных ночей глазами, да еще со следами кандалов и ошейников на коже.
Но разве младшему принцу можно отказать?
И Коллен слегка склоняет голову и улыбается, говоря – ну что ж, я согласен. Глаза Торрена сияют торжеством, и качающаяся нефритовая сережка в его ухе замирает.
Перед тем, как уйти с совета, Торрен бесшумно скользнул к Вортону, осторожно тронул его за руку, сладко улыбнулся, проведя кончиком языка по губам. Трион покидал кабинет последним и потому единственный видел, как Тор, пользуясь тем, что они остались одни, прижимается к прадеду всем телом, что-то сладко шепчет ему, соблазнительно поводя плечами, склоняя голову набок, так, что ворот рубашки открывает точеную шейку. Вортон хмурился, сжимал губы, одаривая внука ледяными взглядами, от которых даже у Триона внутри все покрывалось изморозью, но Торрен даже не думал отступать. И в тот момент, когда рука его совершенно бесстыдно скользнула к паху Вортона, Трион просто обомлел от такой наглости – он был уверен, что прадед сейчас в ярости изобьет охамевшего мальчишку до полусмерти. Но Вортон, гневно вспыхнув, всего лишь отшвырнул от себя Торрена, зло сказал ему что-то – Триону его фраза показалась словесной пощечиной, — и направился к двери. Торрен только насмешливо посмотрел вслед прадеду – так, словно уже не сомневался в своей победе.
Трион лишь усмехнулся. Все-таки его братишка такой наивный… Вздумал соблазнить Вортона! Что ж, пускай малыш развлекается. То-то будет потеха, когда прадед разозлится по-настоящему и отошьет зарвавшегося внучка так, что у Торрена после этого на месяц исчезнет желание напрашиваться в чью-либо постель.
Они встретились в гостевой комнате в восточном крыле замка. Когда Коллен вошел, Тор уже ждал его: он сидел на широком столе в центре покоев, упираясь ладонями в столешницу и раздвинув ноги – поза развязная, вызывающая, соблазнительная. Черные кожаные брюки плотно обтягивают узкие бедра, тонкий ремень подчеркивает гибкую талию, небрежно застегнутая на пару пуговиц рубашка оголяет ключицы и плоский живот… Коллен не без удивления отметил, что у него сладко заныло в паху. Давно он так не возбуждался от одного лишь взгляда. Видимо, младший принц и впрямь чего-то стоит, раз сумел так быстро завести его.
— Не ожидал, что вы удостоите меня своим вниманием, Ваше Высочество, — произнес Коллен, снимая плащ и бросая его на спинку кресла.
Торрен улыбнулся.
— Вы известны как искусный любовник, лорд Ро’Шерр. Почему бы мне не выбрать вас?
— Если вам известна моя искусность, — Коллен опустился в кресло, — то вам должна быть известна и моя жестокость.
Тор только усмехнулся.
— Вы не боитесь? – поинтересовался Глава Совета.
— Я не против попробовать что-нибудь новое. Все мои партнеры на редкость скучны и однообразны. Это утомляет.
— О, ну со мной вы не соскучитесь, Ваше Высочество, даю слово, — насмешливо протянул Коллен.
— На что я и надеюсь, лорд Ро’Шерр, – обаятельно улыбнулся Торрен.
Глаза Коллена хищно блеснули.
— Хотите орать подо мной от боли и заливать собственной кровью простыни на моей постели? Я могу даровать вам блаженство, от которого вы будете просто сходить с ума, но блаженство это преподносится только вкупе с болью. Не испугаетесь, Ваше Высочество?
Торрен усмехнулся, еще больше откидываясь назад.
— Мне как раз недостает острых ощущений.
— Если вы начнете умолять меня отпустить вас через десять минут после начала, я не остановлюсь.
— Я бы разочаровался в вас, будь иначе.
Коллен довольно улыбнулся. Мальчишка нравился ему все больше с каждой секундой. Похоже, валять его по постели доставит ему большее удовольствие, чем он думал.
— Ну смотрите, Ваше Высочество. Я предупредил.
— Я сам предложил, — лукаво блеснул глазами Торрен, легонько трогая серьгу в ухе. – А я привык отвечать за свои слова.
Старший Ро’Шерр усмехнулся.
— Ну, тогда посмотрим, на что вы способны, Ваше Высочество.
Он выразительно коснулся пальцем пряжки на поясе, расстегнул ее, оттянул вниз бриджи. Торрен гибкой кошкой соскользнул со стола и через мгновение оказался на коленях у кресла Ро’Шерра. Принц довольно усмехнулся – его партнер уже был полувозбужден.
Глаза Коллена вспыхнули удовольствием, когда губы юноши коснулись напряженной плоти, и он едва сдержал стон, чувствуя, как принц вбирает его член в рот полностью, так, чтоб до глотки достало. Ро’Шерр вцепился пальцами в подлокотники, откинулся на спинку, прикрывая глаза и тяжело дыша. У него было много, много любовников, и более опытных, искусных, дерзких, но такого наслаждения не доставлял ему еще ни один.
И Коллен впервые не сумел подавить тягучий стон удовлетворения, кончая в рот младшему принцу. Закончив, Торрен поднял голову, с самым развязным видом облизывая измазанные в сперме губы.
— Ну так что, лорд Ро’Шерр? Стою я того, чтобы занимать вашу постель в течение целой ночи?
Коллен хрипло рассмеялся и подцепил пальцами подбородок принца, заглядывая ему в глаза.
— И я так думаю, даже не одной ночи.
Краем глаза Торрен заметил, как бесшумно прикрывается дверь в комнату, где он уединился с Главой Совета, заметил промелькнувший в коридоре знакомый черный камзол и довольно ухмыльнулся.
Ему осталось соблазнить всего двоих.
Ночью Коллен Ро’Шерр понял, что он недооценивал младшего принца темноэльфийского престола. И недооценивал очень сильно.
Уже когда он взглянул на распластанного на его постели Торрена – полностью обна-женного, тяжело и взволнованно дышащего в ожидании боли и удовольствия, с привязанными к изголовью кровати руками, — у него сладко защемило в груди от предчувствия того, как он будет терзать это восхитительное тело, ласкать его, мучить, мять, выгибать до ломоты в костях и кусать до крови…
Коллен торопливо напомнил себе, что нужно сдерживаться, ведь его очередной любовник – принц. Но Торрен сам звал его взглядом, давая безмолвное разрешение на любые безумства, соблазнял, манил, лишал разума… Коллен даже не понял, когда он оказался на кровати и навис над принцем, когда начал ласкать это горячее молодое тело, когда припал губами к изящной шее…
Он начал с боли, медленно, как цветную нить в узор, вплетая в нее наслаждение, рас-ширяя и украшая этот рисунок, изменяя его, добавляя новые оттенки… В ту ночь он, похоже, превзошел сам себя – и явно благодаря принцу, ибо его реакция на каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое болезненное проникновение была просто потрясающей. Коллен восхищенно замирал, жадно ловя те выражения, что мелькали на искаженном от боли лице юного принца, впитывая в себя невероятные изгибы его тела и пробегающую по нему мелкую дрожь. Торрен извивался так, словно у него вообще не было костей, приводя Ро’Шерра в полный восторг своими движениями. Он вертел головой, взмахивая волосами, причудливо рассыпавшимися по алым бархатным простыням (Коллен предпочитал темно-красный цвет постельного белья, на котором кровь была не так заметна), сжимал губы, приоткрывал рот, напрягал плечи, вскидывал бедра, он был послушен и страстен, он завораживал, он околдовывал, он сводил с ума…
Сначала он сдерживался, должно быть, оттягивая момент, но потом застонал в голос – и Коллену показалось, что его окунули в чан с кипящей водой. Он смутно помнил, что было после этого – в голове мелькали бессвязные обрывки самой безумной ночи из всех, что у него были, и помнил он лишь демонически горящие изумрудные глаза, жар, охвативший их сплетшиеся тела, и хриплые выкрики младшего принца…
— Вы меня просто сразили, Ваше Высочество, — прямо сказал Коллен утром своему юному любовнику. Тот, как раз застегивающий камзол, усмехнулся.
— Позвольте вернуть комплимент, лорд Ро’Шерр. Вы более чем оправдали мои ожидания.
— Так вы решили залезть в мою постель просто со скуки?
— Захотелось разнообразия, — Торрен поморщился – что ни говори, а Глава здорово помял его этой ночью. – Сартарские придворные в плане любовных утех удивительно скучны и предсказуемы. Вы в этом плане – приятное исключение.
— А мой сын?
— В его постели, увы, мне еще не удалось побывать.
— Да что вы? – Коллен развеселился. – Сирин ведь сохнет по вам уже давно, неужели вы до сих пор его не соблазнили?
— Ваш сын упрям и горд, — Торрен таким изящным жестом откинул назад волосы, что у Коллена чуть снова не встал. – Это весьма сложная цель.
— А ваш брат?
Тор замер и бросил на Главу колючий взгляд.
— С ним вы не переспали? – Коллен, слегка улыбаясь, подпер рукой щеку.
— Как вы верно заметили, он мой брат, — произнес принц, выделяя последнее слово.
— Разве это помеха? К тому же, я слышал, в постели он просто бог.
— Не могу судить, — сухо ответил Торрен. – И вообще, в постели я предпочитаю демонов, а не богов. Таких, например, как вы.
Ро’Шерр хмыкнул.
— Так я могу надеяться на новые встречи, Ваше Высочество?
— Можете, — младший д’Орсвит натянул повыше воротник, скрывая следы засосов. – Я вам сообщу.
Глава расплылся в довольной улыбке.
Выходя из покоев старшего Ро’Шерра, Торрен столкнулся с младшим. Сирин на мгновение замер, впившись в принца пораженным взглядом, а потом скривил губы и, ничего не говоря, почтительно, но в то же время как-то насмешливо-саркастично поклонился ему. Тор слегка кивнул и невозмутимо прошествовал мимо.
— Ну и каков младший принц в постели? – язвительно поинтересовался у отца Сирин, проходя в его комнату.
— Если бы ты был менее упрям, ты бы узнал это раньше меня, — откликнулся Коллен, наливая себе вина.
— В отличие от некоторых, я соблюдаю хоть какие-то приличия, — огрызнулся Сирин, опускаясь в кресло. – Я все-таки Королевский Советник.
— А я Глава Совета Старших Домов, и что? – пожал плечами Коллен. – По-моему, в королевском дворце уже не найти дроу, которого еще не соблазнил младший принц.
Сирин сжал губы.
— И как он? Хорош?
— Великолепен, — с улыбкой ответил Коллен, откидываясь на спинку кресла. – Такой ночи у меня еще не было. Ты много упускаешь, мальчик мой. Советую тебе все-таки плюнуть на приличия и зажать младшего принца где-нибудь в уголке. Думаю, он не будет сопротивляться. Поверь, он того стоит.
Сирин даже не был удивлен. Он не сомневался, что Торрен сумеет поразить даже его отца, тысячелетнего дроу с богатейшим опытом, чего только не повидавшего в своей жизни.
— Я учту ваш совет, отец, — сухо ответил Сирин.
В коридоре Торрен встречает Вортона. Лорд Шаррен, разумеется, знает, откуда идет его младший внук рано утром, и даже подсказки в виде засосов на шее и специфической походки, которые он мгновенно замечает, ему не нужны.
Торрен широко улыбается и, проходя мимо, бросает на прадеда пылающий желанием взгляд. Лицо Вортона бесстрастно, но в глазах его мелькает холодное недовольство, которое, впрочем, не может отрезвить младшего принца. Нефритовая сережка скользкой змейкой блестит в ухе Торрена, буквально выставляя напоказ его намерения.
Вортон провожает внука мрачным взглядом.
— Демонова шлюха, — чуть слышно, с презрением выплевывает он.
Торрен только улыбается. Для него это звучит как комплимент.
— Трион, к тебе можно?
Кронпринц дроу, сидящий за заваленным государственными отчетами столом, удив-ленно обернулся. Обычно его прадед не спрашивал разрешения.
— Прошу вас, лорд Вортон.
Вортон вошел в комнату, тщательно закрыл за собой дверь, поставив мощную защиту от чужих ушей, и остановился рядом с внуком, серьезно и тревожно глядя на него.
— Трион, я хотел поговорить.
— О чем? – кронпринц нахмурился. Он впервые видел своего предка таким обеспокоенным.
— О Торрене, конечно же, — Вортон опустился в кресло. Трион сохранил невозмутимое выражение лица.
— А что с ним?
Лорд Шаррен поморщился.
— Трион, давай не будет играть друг с другом в игру «Я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но все равно буду все отрицать». Поведение Торрена переходит все границы…
— Он уже взрослый и может отвечать за свои поступки. Это его жизнь – пускай делает с ней что хочет, — бесстрастно ответил Трион. Вортон посмотрел на внука как-то странно. Недовольно? Сочувственно? Укоризненно?
— А может, стоит подумать над тем, не сломал ли кто-нибудь ему жизнь и не стал ли кто-то причиной такого его поведения?
Трион ответил прадеду тяжелым взглядом.
— Трион, я беспокоюсь за тебя, — внезапно признался Вортон. – Ты же сходишь с ума. Это очевидно. Весь двор опасается за твой рассудок. Ты теряешь разум. И, думаю, ты прекрасно знаешь, из-за чего. Точнее, из-за кого. Из-за Торрена.
Принц промолчал.
— Трион, посмотри на себя. Ты таешь. Ты осунулся, ослаб. В глазах твоих я вижу первые проблески безумия. Ты постарел на добрых триста лет. Ты чахнешь с каждым днем. Ты сходишь с ума.
Трион снова ничего не ответил.
— Хочешь повторить судьбу своего старшего брата?
Кронпринц мрачно усмехнулся.
— Я уже ее повторяю.
История действительно повторялась. Повторялась почти дословно, за исключением некоторых деталей.
Трион прикрыл глаза, вспоминая.
Вспоминая, как его старший брат, первый ребенок короля Норрена и королевы Мирассы, Саш’Ранн из рода д’Орсвит, на коленях признавался ему в любви и, не получив от него желанного ответа, однажды изнасиловал своего младшего прямо в его покоях.
Трион никогда не питал особо теплых чувств к Саш’Ранну, но поступок брата будто что-то сломал в нем. Было и больно, и обидно, его переполняли ярость и жажда мести… И Трион решил мстить. Намеренно игнорируя старшего брата, он пошел вразнос – пил, гулял веселился, виртуозно соблазнял придворных дам и каждую ночь затаскивал одну из них, а то и двух, в свои покои. Он наслаждался, видя, как мучается Саш’Ранн, как он не находит себе места от чувства вины и ревности, не смея даже подойти к нему. Трион только посмеивался. Он всегда был сильным. Он всегда был жестоким. Он всегда умел мстить.
Первый принц темноэльфийского королевства Саш’Ранн д’Орсвит действительно со-шел с ума. Но вовсе не от бремени власти и осознания лежащей на нем ответственности. А от любви к своему младшему брату.
И точно так же теперь сам Трион медленно терял рассудок, сгорая от страсти к Торрену, который мстил еще более изощренно и яростно, нежели некогда его старший брат.
Лицо Вортона похолодело.
— Я так и думал. Ты его изнасиловал?
Трион мрачно посмотрел на прадеда.
— Да.
Лорд Шаррен тяжело вздохнул, устало откидываясь на спинку кресла.
— Надо бы оторвать тебе за это голову, но, боюсь, лучше от этого не станет.
— Можете и оторвать. Мне все равно, — пожал плечом Трион.
Вортон резко встал.
— Трион, трэш фар’рехт, возьми себя в руки! – рявкнул он. – Ты наследный принц Сартара или половая тряпка?!
Трион поднял на деда пустые, равнодушные глаза.
— А что мне делать, лорд Вортон? Торрен не ответит мне. Он меня ненавидит. Предлагаете снова взять его силой?
— А зачем ты сделал это в первый раз?
— Я не сдержался.
— И все?
— И я наделся, что, если Тор возненавидит меня и между нами проляжет пропасть, мои чувства остынут, — Трион, нахмурившись, потер лоб. – Но, как оказалось, я ошибался.
Лорд Шаррен пристально посмотрел на внука и, тихо вздохнув, положил руку ему на плечо.
— Ладно. Держись. Я попытаюсь что-нибудь сделать.
Он развернулся и направился к двери. Уже у самого порога его нагнал голос Триона:
— Если сами не поддадитесь искушениям Торрена.
Вортон сжал губы и вышел из комнаты.
Игры с Колленом Ро’Шерром, конечно, забавляли Торрена – и потому Глава Совета стал единственным, за исключением Дариэля, постоянным любовником младшего принца – а точнее, тем, кому Тор соизволял дарить больше двух ночей. Но Торрен не собирался останавливаться на достигнутом. Гораздо более привлекательной целью, нежели Коллен Ро’Шерр, был его сын.
Торрен очень долго выжидал удобный момент – но наконец решился на долгожданный «штурм» и однажды поздно вечером постучался в покои Королевского Советника.
Тот находился в самом благоприятном для соблазнения положении – он сидел в кресле, в одних бриджах и рубашке, с бокалом красного вина в руке, отдыхая после трудного дня – сегодня он сбился с ног, помогая королю Норрену принимать гостей из Орочьих степей.
— Ваше Высочество? – удивился Сирин, когда Торрен бесшумно проскользнул в его комнату. – Чем обязан столь позднему визиту?
Тор усмехнулся.
— Я действительно припозднился с визитом, Советник, прошу меня простить, — и он выразительно тронул нефритовую сережку в ухе. Под «поздним визитом» он определенно подразумевал не конкретно сегодняшнее посещение покоев Королевского Советника.
Сирин слегка нахмурился, отставляя бокал.
— Пришли меня соблазнить, Ваше Высочество?
Он не успел даже заметить движения – просто внезапно понял, что Торрен стоит рядом с его креслом, опираясь руками о подлокотники и едва не садясь к нему на колени.
— Принц… — Сирин поморщился и невольно отвел голову назад, когда Тор резко приблизил свое лицо к его лицу.
— Я что, совсем вас не привлекаю, Советник? – от сладкого шепота младшего принца у Ро’Шерра по спине побежали мурашки.
— Я просто не желаю быть очередным средством удовлетворения вашего тщеславия, — спокойно ответил Сирин.
Торрен прищурился.
— А ведь многие считают ночь со мной величайшим счастьем и вполне довольствуются этим коротким увлечением.
— Если вы думаете, что каждый будет заваливать вас на кровать при первом же вашем намеке на благосклонность, то вы ошибаетесь.
Принц усмехнулся.
— Я рад, если намекать приходится всего один раз. Но что мешает мне повторить попытку, если первая оказалась неудачной?
Он чуть наклонился вперед, ненавязчиво раздвигая коленом бедра Советника. Сирин лишь сильнее сжал губы. Пока сдерживаться у него получалось, но мальчишка сегодня был чересчур настойчив.
— Не успели вылезти из постели моего отца, как уже норовите прыгнуть в мою? – поинтересовался Ро’Шерр.
Торрен коротко засмеялся.
— Вы сами давно желаете видеть меня в ней, не так ли? Хотите скажу, почему вы упорно отказываетесь от ночи со мной, хотя я ясно даю вам понять о своем желании? – он низко склонился над Советником; глаза его лихорадочно горели – от возбуждения? От предчувствия близкой победы? Или от чего-то другого?
Сирин ничего не ответил.
— Потому что вы влюблены в меня, — выдал Торрен, глядя на Советника с торжествующе-насмешливой улыбкой. – И вы, в отличие от прочих, не будете удовлетворены одной ночью.
— Вы сами ответили на все свои вопросы, принц, — сухо произнес Сирин. – Быть может, вы теперь будете так добры, что покинете мою комнату и дадите мне отдохнуть?
По широкой улыбке Торрена Советник понял, что принц не позволит просто так прогнать себя.
— Я бы все-таки хотел, чтобы вы как следует подумали, Советник.
— Я уже сказал, Ваше Высочество. Если вы… — начал было Сирин, но внезапно осекся, почувствовав, как шаловливая ладошка Торрена скользит по его паху.
— Принц… — почти угрожающе прошипел Ро’Шерр, изо всех сил сдерживая стон удо-вольствия.
Торрен наклонился к его уху.
— Вы же хотите этого, Советник? Так зачем сопротивляться?
Сирин не успел даже сообразить, когда Торрен опустился на колени, неуловимо быстро потянул завязки на его бриджах и коснулся рукой полувозбужденного члена. Сирин с шумом выпустил воздух сквозь зубы.
— Тор… рен…
Он до боли вцепился руками в подлокотники, когда младший принц не спеша вобрал напрягшуюся плоть в рот и начал облизывать ее языком, посасывать и щекотать кончиками пальцев. Сирин откинул голову назад, тяжело дыша от невыразимого, невероятного, неописуемого наслаждения. По позвоночнику, казалось, бегали крупные горячие искры, бедра сводило сладкой судорогой, с приоткрытых губ едва не слетали протяжные стоны. Торрен был великолепен – еще бы, опыт у него имелся преогромный. И противостоять ему не было ни сил… ни желания.
Сирин, однако, терпел покуда мог, так что даже Торрену пришлось изрядно потрудиться, прежде чем довести его до оргазма. Но и тогда Советник позволил себе лишь длинный приглушенный вздох и вжался в спинку кресла, чтобы не выгнуться дугой от восторга. Пока он приходил в себя, Торрен вытер губы и проворно пересел к нему на колени, обвил руками шею, прижался щекой к щеке.
— Ну так что? Вы все еще против, Советник?
Сирин всем телом почувствовал, как возбужден принц. Едва спавшая горячечная пелена дикого, слепого, необузданного желания вновь захлестнула его – и скользнувшие под его рубашку ладони Торрена стали последней каплей.
Зарычав, Сирин вскочил с кресла, подхватив Тора на руки, поднес его к своей кровати и буквально швырнул принца на нее, так что пружины жалобно заскрипели. Сирину было уже плевать на все.
— Вы сами этого захотели, принц, — заявил Ро’Шерр, остервенело стаскивая с себя ру-башку. – Знайте: я не остановлюсь, даже если вы будете рыдать от боли и просить пощады.
Торрен рассмеялся, распластываясь на кровати, раскидывая в стороны руки и приглашающе раздвигая ноги.
— Иного я от вас и не ждал, Советник.
Все-таки Сирин был очень похож на своего отца, не преминул заметить Торрен.
Ро’Шерр с яростным рыком набросился на принца, почти в клочья разорвал на нем одежду, грубо, быстро растянул, даже не обратив внимания на болезненный стон, и вошел, быстро, резко, вставляя сразу до конца. Торрен кричал под ним, бился, метался, но в изредка распахивающихся глазах его вспыхивало, затмевая боль, такое торжество, что не приходилось сомневаться в том, кто здесь победитель.
Кончив один раз, Сирин дал себе и принцу лишь короткую передышку – а потом перевернул Торрена на живот и взял еще раз. А потом еще раз, и еще, и еще…
Он измотал своего любовника до совершенно невменяемого состояния, так что к концу последнего раза Торрен просто рухнул на кровать, практически потеряв сознание. У Сирина у самого все тело болело от неистовых, бешеных движений, и он со злорадством думал, что ближайшую неделю младший принц точно не сможет принимать никого в своей постели, ибо вряд будет вообще в состоянии двигаться.
Советник слез с кровати, подошел к столу, налил себе вина, залпом осушил бокал, наполнил его снова.
— Кажется, вы все-таки обыграли меня, Ваше Высочество, — усмехнулся он, покосившись на спящего принца.
Мальчишка все же победил его.
Не потому ли, что он сам в глубине души хотел проиграть?
Утром Торрен, помятый, но довольный, выполз из покоев Королевского Советника. Встретив в коридоре старшего брата, он лишь торжествующе улыбнулся, бросив на него лукавый взгляд. Учитывая, где они столкнулись, Трион не мог не понять, от кого шел его братишка.
Трион проводил Тора пристальным взглядом, старательно, но не слишком успешно пытаясь скрыть боль.
Торрен одерживал победы одну за другой.
Днем, во время смотра войск, на котором присутствовала и королевская семья, Вортон заметил необычайно довольный вид младшего внучка, не упустил из виду и мрачное состояние Сирина Ро’Шерра, оценил многозначительные взгляды, которые кидал Торрен на Королевского Советника, и сделал соответствующие выводы.
Торрен, заметив внимание прадеда, широко улыбнулся ему и тронул нефритовую се-режку в ухе. Вортон, одарив его презрительным взглядом, отвернулся.
После очередного совета Норрен внезапно обратился к младшему сыну.
— Торрен, останься, — попросил он его, и по голосу его и недовольно сдвинутым бровям стало понятно, что предстоящий разговор обещает быть для принца не слишком приятным.
— Что такое, отец? – невинно спросил Торрен, когда остался наедине с родителем. – Что-то случилось?
— Не совсем, — Норрен хмуро посмотрел на сына. – Торрен, я понимаю, ты молод, горяч и жаждешь развлечений – и я не могу тебя осуждать, я сам таким был, — но хочу попросить тебя хотя бы немного сдерживаться.
Торрен вскинул бровь.
— Я ничего не имею против некоторого… хм, разнообразия в личной жизни, Торрен, но твое поведение переходит все границы, — недовольно продолжал Норрен. – Какое-то время я закрывал на это глаза, не считая твои похождения чем-то серьезным… Но ты принц, Торрен! Ты младший принц дроу! И ты затаскиваешь в постель каждого встречного!..
— Всего лишь забава на одну ночь, отец, ничего более, — пожал плечами Торрен. – Без каких-либо взаимных обязательств.
— Тогда будь добр хотя бы удовлетворять свои плотские потребности не в коридорах замка у всех на виду, а в своих покоях, предварительно поставив на них защитные чары! – рыкнул король. – На тебя жалуется лорд Вортон! Открыто приставать к приглашенным на бал гостям, членам Высших Домов, на глазах у придворных… О чем ты только думаешь?!
— Прошу меня простить, отец, — Тор попытался добавить в улыбку толику вины, но, судя по лицу Норрена, у него это не слишком хорошо получилось. Во всяком случае, в раскаяние сына король ни капли не поверил.
— В общем, Торрен, — король опустился в кресло, — чтобы этого больше не было. Услышу еще одну жалобу на тебя – отправлю в провинции наместником. Думаю, тяжелая работа на благо родного государства поумерит твои аппетиты.
— Слушаюсь, отец, — Тор слегка поклонился королю. Угроза отца, судя по всему, его не напугала. – Я могу идти?
— Иди, — хмуро бросил Норрен, и младший принц тут же выскользнул из кабинета.
Настроение у Торрена было приподнятое – не далее как позавчера он имел шумный успех на королевском балу и очаровал несколько высокопоставленных дроу, принадлежащих к Высшим Домам. И предупреждение отца его нисколько не испугало. Конечно, выговор был неприятным – теперь придется вести себя осмотрительнее, — но, с другой стороны, даже если Норрен действительно вышлет его в провинции, это может оказаться неплохим развлечением – наверняка в деревнях есть симпатичные ремесленники и крестьяне, которых не составит труда соблазнить…
Занятый своими мыслями Торрен не почувствовал ничьего присутствия, и потому был очень удивлен, когда из-за угла к нему молниеносно метнулся кто-то, схватил за талию, прижимая к себе, уткнулся носом в висок. Тор не разглядел лица, но узнал пушистые белые волосы и изящную, тонкую фигуру.
Вортон.
Руки лорда Шаррена слегка дрожали.
— О боги… что… что ты со мной делаешь?.. – потрясенно шептал Вортон, зарываясь лицом в волосы правнука. – Что… ты… со мной… делаешь… Ты сводишь меня с ума… Я не могу думать ни о чем, кроме тебя… Я хочу тебя… — он отстранился, чтобы посмотреть в лицо Тору. Голубые глаза его лихорадочно горели. – Безумно… Хочу… Прямо сейчас…
Торрен был растерян всего одно мгновение – а потом широко улыбнулся, сдерживая рвущийся на свободу торжествующий смех, и обвил руками шею деда.
— Что ты со мной делаешь… — как заведенный бормотал Вортон, пожирая внука взглядом. – Ты… кто ты? Ты инкуб?.. Ты…
Торрен продолжал усмехаться – только на слове «инкуб» глаза его тревожно вспыхнули, но почти сразу вновь наполнились желанием и вызовом.
— Демонов искуситель… — прошептал Вортон. – Я знаю, знаю, что так нельзя, но ничего не могу с собой поделать… не могу сопротивляться тебе… что же ты творишь…
Торрен, не прекращая улыбаться, прильнул к прадеду всем телом. Его взгляд, его движения, да весь его вид так и говорил: «Хочешь меня? Ну так возьми!»
И Вортон вздохнул и, подхватив внука на руки, потащил Тора в его покои.
Лорд Шаррен уже сдался перед своим желанием, но все еще колебался – то вдруг не-уверенно замирал, то медлил, то принимался кусать губы, то мотал головой…
— О боги… мой правнук… — порой срывалось с его губ. – Как такое возможно…
Торрен лишь смеялся и соблазнительно выгибался на кровати, ожидая, когда прадед преодолеет неуверенность. И Вортон не выдерживал – набрасывался на него, жадно целуя, гладя, лаская, распаляя… Он ломал себя, отчаянно, с болью, с остервенением – и Торрен почти физически ощущал это.
— Что же ты делаешь…
По сравнению с Сирином, Колленом и большинством других любовников Торрена Вортон был даже нежен… Точнее – не жесток, не груб, но скуп на ласки. Он просто двигался, странно медленно, заторможено, одновременно страстно и холодно, стискивая зубы и, видимо, все еще не веря, что он сейчас овладевает собственным внуком.
— Ты…
Торрен улыбался, скалясь, покорно позволял деду делать с собой все, что угодно, зная: это – его победа. Его торжество. Его триумф.
Он снова победил.
Вортон ушел от него рано утром, когда едва-едва начало светлеть. Лорд Шаррен не спеша оделся, заплел волосы и подошел к постели, глядя на спящего без задних ног внука. Нефритовая сережка скользко и даже как-то опасно блестела в полумраке покоев, словно предостерегая – как ручная змея, охраняющая покой хозяина.
Взгляд Вортона был преисполнен сочувствия и нежности. Наклонившись, он поцеловал внука в макушку, погладил по волосам и направился к двери.
И если бы Торрен не спал, он бы увидел, что глаза его прадеда полны решимости.