ИНКУБ

[nashalarella]

Самый сильный, на мой взгляд, мой фик по Лейне.

ИНКУБ

Автор: Xsana

Фэндом: Лейна
Персонажи: Основные - Трион/Торрен, на заднем плане Сирин, Вортон, Оллеро и пр. А если честно, то: ВСЕ/Торрен. Ну вот вообще ВСЕ!))))

Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Фэнтези, Слэш (яой)
Предупреждения: BDSM, Инцест, OOC, Изнасилование

Размер: Миди, 36 страниц
Кол-во частей: 6
Статус: закончен Описание:
Стрррррррррррррррррррррррррашный фик про то, как изнасилованный братом Торрен стал первой шлюхой темноэльфийского двора. Вы действительно хотите это читать? Ну, автор предупредил!!!

Публикация на других ресурсах:
С разрешения автора.

Примечания автора:
АВТОР ВСЕ ЕЩЕ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ! ЧТЕНИЕ ФАНФИКОВ ОПАСНО ДЛЯ ВАШЕГО ПСИХИЧЕСКОГО ЗДОРОВЬЯ!

1. Диссонанс

Ты гибель моя!
Ты гибель моя!
И нету мне спасенья,
Нету мне прощенья.
Ты гибель моя!
Ты гибель моя!
И нет во мне раскаянья,
А лишь отчаянье одно.

Ты гибель моя.
Ты гибель моя.
Ты гибель моя.

Во сне иль наяву я
Всё время представляю,
Как я тебя целую,
Как я тебя ласкаю,
То этот нежный локоть,
То белые колени.

О, похоть, похоть, похоть!
Сильней огня в геенне.
Ты гибель моя!
Ты гибель моя!
И нету мне спасенья,
Нету мне прощенья.


1. Диссонанс


Солнечные лучи игриво скользят расплавленным золотом по иссиня-черным волосам. Торрен расплел косички и сейчас стоит, опираясь о перила беседки, в одной рубашке с распахнутым воротом и коротких бриджах, и, весело переговариваясь с Дариэлем, смотрит в сторону дворцовых садов. Он смеется, наклоняя голову, и темные локоны скользят по его плечам, ныряют в вырез ворота, ложась на шею и ключицы, а глаза, безумно яркие и лучистые зеленые глаза, блестят оживленно и задорно.
Трион отводит взгляд, однако голос младшего брата все равно доносится до него – по-мальчишески звонкий, красивый, высокий. Смех. Озорное восклицание. Веселое фырканье. Хлопок в ладоши. Трион поднимает глаза. Его младший уже сидит на перилах, развернувшись лицом к Дариэлю. Плечи его чуть приподняты, растрепанная грива черных волос перекинута на правую сторону. Он свеж и прекрасен, он юн и невинен, как едва распустившийся бутон ириса – и Триону до сумасшествия хочется сорвать этот цветок, овладеть им, выпить до дна его соки и вдоволь надышаться его ароматом.
А он не видит.
Желание дурманит, окутывает, пробегает теплой парной волной по телу – и Трион торопливо отворачивается и идет прочь.
Он не позволяет себе сорвать этот цветок.

— Трион, ты что… что ты делаешь? Трион, поче… Три… он…
В широко распахнутых изумрудных глазах перетекают друг в друга, смешиваясь в причудливую палитру эмоций, недоумение, удивление, неверие и страх.
Торрен – в кольце крепких, сильных рук, вырваться из которых почти невозможно. Он пока и не пытается – он пытается лишь осознать, что происходит, хочет убедить себя, что все не так, как он думает, что он неправильно все понял, что он ошибается…
Но разве можно сомневаться, когда чужие горячие губы исступленно целуют лицо, а уверенные ладони ласкают бедра и забираются под рубашку, и знакомый, хрипловатый от волнения голос старшего брата торопливо шепчет слова любви?
Торрен в последнее время замечал, что старший ведет себя странно. Задумчивые взгляды, медлительность движений, туманные ответы, неожиданная нежность при-косновений – или наоборот, холод отчуждения. Торрен пытался выспросить Оллеро, но тот пожимал плечами и советовал оставить Триона в покое.
«Ему сейчас трудно, — нахмурившись, ответил Оллеро, когда Торрен, недовольный его уклончивыми ответами, сильнее нажал на него, — просто пойми. И не удивляйся».
Трион появился перед ним внезапно – просто вырос из-за угла, когда Торрен шел по дворцовой галерее. Младший принц не успел даже открыть рта, как оказался в горячих, крепких объятиях брата. Он спрашивал, недоумевая, но Трион молчал, лишь крепче прижимая его к себе, а потом вдруг шепнул: «Люблю тебя», — и опустился перед ним на пол.
Торрен изумленно смотрел на него. Старший брат на коленях признавался ему в любви, хватая его руки и прикасаясь к ним губами. Тор не мог понять этого и вырывал свои ладони, призывая Триона опомниться и не говорить глупостей. Трион продолжал исступленно повторять, что любит его, обнимая колени брата и утыкаясь лицом ему в живот.
Торрену надоел этот фарс – он вывернулся, сердито глядя на брата и, бросив, что эта шутка несмешная, пошел прочь. В следующий момент он понял, что брат стискивает его в объятиях и целует – целует в губы, глубоко, жадно, страстно. Тор вскрикивает, пытаясь оттолкнуть Триона от себя, но у него получается лишь слегка отстраниться, не более.
Трион прижимает его к стене, целует, торопливо, беспорядочно, бродит руками по его телу, развязывания все шнурки и расстегивая пуговицы. Он не открывает глаз – ибо знает, что увидит испуганное, умоляющее, растерянное лицо братишки… и остановится.
Нельзя. Если уж он решился, то нужно идти до конца.
— Трион, ты рехнулся! Ты что… Трион, опомнись! Мы братья!
«Знаю, — думает Трион, выцеловывая грудь Торрена. – Знаю. Мы родные братья. Но мне плевать. Я люблю тебя. Люблю – больше всего на свете. Тебя – своего брата. Люблю. Желаю… желаю провести с тобой ночь. С тобой – моим братом. Желаю владеть тобой – так, как никто еще не владел. Желаю, чтобы ты был моим. Чтобы ты провел ночь в моих объятиях, принадлежа одному только мне… Желаю…»
— Трион, нет! Прекрати! Трион! Ах… Трион! Нет, не делай этого… Трион!
Торрен вырывается – яростно, отчаянно, упрямо, зная, что не может сравниться силой со старшим братом, но не собираясь сдаваться так просто.
— Нет… нет же… Трион, да что же ты…
Кронпринц молчит. Ладони его ласкают гибкое, изумительно стройное, тонкое тело, и каждое прикосновение словно пускает электрические разряды по коже – они колются, они бьют, они щекочут кончики пальцев, и кожа Торрена горит, и от нее исходит такой дурманящий, чуть сладковатый, воздушный запах ирисов и лилий, что удержаться невозможно. Почти.
— Не бойся, — шепчет Трион, внезапно замедляя движения, и Тор замирает в его руках, — сейчас я этого не сделаю. Но позже… я приду к тебе и возьму тебя. Ты будешь сопротивляться, ты будешь вырываться и кричать, но я возьму тебя. Ты будешь моим. Я подарю тебе незабываемую ночь, ночь, сотканную из боли и наслаждения, когда каждое чувство обострено до предела и каждое мгновение подобно вечности. Ты мой. Ты принадлежишь мне.
Торрен дрожал, слыша этот шепот – от изумления, от страха, от потрясения… Не верить было нельзя – но и поверить тоже казалось невозможным.
— Т-Трион, что ты говоришь?.. Провести ночь вместе? Мы же братья!..
— И что с того?
— К… — Тор запинается. – Как – что с того?! Трион!
— Мне плевать.
— А мне – нет! – Торрен пытается оттолкнуть его. – Пусти!
— Ты мой.
— Кто и когда это решил?
— Ты станешь моим.
— Да ни за что!
— Станешь.
— Ты не смеешь мне приказывать!
— Я и не собираюсь. Я просто возьму тебя, даже если ты будешь сопротивляться.
— Возьмешь насильно?
— Если понадобится – да.
— С-сволочь, — шипит Торрен, пытается выдрать руку из железной хватки брата.
— Думай что хочешь, — Трион приближает свое лицо к его лицу. – Сопротивляйся. Убегай. Огрызайся. Отказывайся. Ты все равно станешь моим.
Рука его скользит к паху, и Тор вздрагивает всем телом, а потом с силой отталкивает брата.
— Ненормальный!
Бросив на старшего испепеляющий взгляд, Торрен несется по галерее, стремясь оказаться как можно дальше от брата. В ушах его все еще звучат слова.
«Ты мой. Ты станешь моим. Я возьму тебя».

Трион терпел покуда мог. Терпел, так как знал, что после того, как он сделает это, возможно, навсегда окажется отделен от Торрена ледяной стеной ненависти и презрения. А ему так этого не хотелось… Но он знал, понимал, что не выдержит – и все равно рано или поздно возьмет брата. Он привык получать то, что желает. А младшего брата он желал так, как не желал никого и ничего никогда в жизни.
Трион предупреждал его. А кронпринц никогда не давал предупреждений просто так.
Трион сообщал ему. А кронпринц никогда не бросал слов на ветер.
Трион обещал ему. А кронпринц никогда не нарушал своих обещаний.
Трион пришел к нему вечером через две недели после того объяснения. Покои Тора были защищены, но Трион без труда порвал сети охранных чар и вошел. Торрен валялся на кровати с книгой – ничего не подозревающий, расслабленный, задумчивый. У Триона в который раз сладко-томительно захолонуло в груди. Боги, какой же он… Невинный, такой юный, хрупкий, неопытный… Ему будет больно, он будет плакать, просить прекратить, наверняка у него пойдет кровь. Трион сжал кулаки, уже видя в своих объятиях гибкое, горячее, изящное тело, слыша протяжные стоны и торопливые мольбы.
Должен. Он должен это сделать. Да, Тор его возненавидит. Да, он сделает братишке больно. Да, он будет последней сволочью.
Но это – необходимо.
Ибо давить пожирающее изнутри, как дикий зверь, желание, было невозможно. Или Трион просто сойдет с ума, борясь с этим зверем, или позволит ему загрызть себя и погубит братишку бешеной жаждой собственничества и сожжет огнем страсти.
Он должен. Так он наконец удовлетворит свое желание…
И это – единственный способ порвать все связи с братишкой. После этого Торрен не захочет его видеть, отдалится от него, отгородится… и у него будет причина, крепкая, самая убедительная причина оставить его в покое.
Нельзя. Им нельзя быть вместе. Им – принцам темноэльфийской короны, родным братьям.
Но то, что они братья, — не достаточная причина. Для него, во всяком случае. Это – не преграда. Не помеха. Не довод.
А вот если Тор его возненавидит – это будет причиной. Причиной, переступить через которую Трион не сможет и об которую обломает клыки и когти его внутренний зверь.
Торрен, слыша, что кто-то вошел, поднимает голову… и тотчас на лице его проступает испуг. Он сразу вспоминает обещание брата – и понимает, зачем он пришел.
Понимает… и хотя Трион – вот он, здесь, перед ним, и взгляд его говорит сам за себя, — а все равно – не верит. Трион мрачно усмехается про себя. Не верит… Не может поверить, не может принять – разум его отказывается осознавать это. Реальность бросает ему истину в лицо, но истина эта столь невероятна, что он не может принять ее.
Не может поверить, что старший брат пришел изнасиловать его.
Трион преспокойно накладывает на покои полог безмолвия и еще несколько защитных заклинаний – чтобы никто не смог войти в комнату… и выйти из нее – тоже.
Торрен вскакивает, бросается в сторону – но путь ему тут же преграждает рычащая Тэрршетт. Тор замирает, растерянно, с какой-то детской обидой и недоумением смотрит на сэльфинга и поднимает взгляд на брата.
— Тэрршетт, — сухо бросает Трион, и сэльфинг выскальзывает из покоев, пропущенная охранными чарами, и ложится у дверей.
Торрен пятится.
— Трион… — от звучания его голоса – неверящего, жалобного, отчаянного, — у Триона сжимается сердце. – Ты… ты что, серьезно…
— Я же сказал, — Трион спокойно сбрасывает плащ. – Я сказал, что приду и возьму тебя.
— Нет… — Тор бледнеет, отшатываясь назад. – Трион, нет…
— Можешь просить сколько угодно – я не остановлюсь, — Трион, приняв невозмутимый вид, хотя внутри у него бушует настоящий огонь, медленно, даже как-то лениво наступает на брата.
— Нет…
Тор натыкается на стол и замирает, широко распахнутыми глазами следя за при-ближающимся братом. Трион подходит вплотную, берет младшего за подбородок, не спеша касается его губ, заставляя Торрена вздрогнуть.
— Для тебя будет лучше не сопротивляться. Так будет только больнее. Расслабишься – можешь даже получить удовольствие, — сухо говорит Трион.
Губы Торрена дрожат.
— Трион, ты что… ты серьезно? Ты собираешься изнасиловать меня?
Кронпринц усмехается.
— А до тебя все никак не дойдет?
Он бьет ладонями по столу, нависая над братом и почти заваливая его на столешницу.
— Да. Я возьму тебя прямо здесь и сейчас.
— Нет… Трион, ты же… скажи, что ты шутишь…
Старший дроу вздергивает уголок рта.
— Братишка, я же уже сказал, — шепчет он почти в губы Торрену. – Похоже, что я шучу?
— Нет… Трион, нет же… — Тор, почувствовав, как руки брата уверенно скользят по его бедрам, начинает вырываться. – Перестань же… Трион!
— Вопи сколько угодно, — бесстрастно бросает старший принц, дергая его за волосы и заставляя откинуть голову назад.
— Но Трион… так же…— Тор всхлипывает. – Так же нельзя… Мы оба мужчины…
— Ну и?
— Мы братья…
— И что?
— И ты, в конце концов, старше меня на тысячу лет!!
— Мне ничего из этого не мешает, — Трион обхватывает брата за талию, присасываясь поцелуем к его шее. – Если тебя что-то смущает – это твои проблемы. Ты должен быть счастлив, что я буду твоим первым. Первые красавицы Сартара мечтают, чтобы я лишил их невинности.
— Вот и лишай их! – дергается Торрен. – Я-то здесь при чем?
Трион усмехается, жестко беря его за подбородок.
— Но я хочу тебя. Правда в том, что ни одну женщину я не желал так, как желаю тебя. Исступленно, самозабвенно, до сумасшествия… Хочу тебя.
— Т-ты… извращенец! – вырывается Торрен. – Это… это ненормально!
Старший с силой сжимает его подбородок, заставляя замереть.
— Мне – плевать.
Торрен сопротивляется, сопротивляется изо всех сил, но потом понимает, что брат намного сильнее его, и бессильно обмякает в его руках.
— Трион, нет, — он всхлипывает. – Не надо… я прошу… Пожалуйста, не надо… брат…
Внутренний зверь Триона рассекает острыми когтями вскинувшуюся жалость, проглатывает забродившие было сомнения и душит вопящую во весь голос совесть.
— Я же сказал – расслабься, — вот и все, что отвечает Трион младшему.
Он сжимает рукой запястья брата, поднимая их над его головой, связывает их ремнем из брюк, яростно и сосредоточенно рвет на Торе одежду. Торрен не противится – дух его сломлен и сил протестовать не осталось.
Трион не тратит много времени на предварительные ласки – он слишком возбужден, чтобы долго терпеть. Тор хнычет, на его теле расцветают крошечные цветы засосов и укусов, и сам он невольно выгибается под умелыми, хотя и грубоватыми руками старшего брата.
Вместо смазки Трион использует собственную слюну – и Тор испуганно вскрикивает, когда брат растягивает его пальцами, и умоляющего смотрит на него.
— Трион, нет… Не делай этого… я прошу… Трион… мне… мне больно…
Кронпринц сжимает губы. Он даже не смотрит на брата, боясь, что если увидит его несчастное выражение лица и жалобный взгляд, то остановится.
Тор замечает, как брат вытаскивает пальцы и, понимая, что сейчас будет, дрожит всем телом и снова начинает вырываться. Он торопливо говорит что-то, просит, уговаривает, умоляет, но Трион абстрагируется ото всех звуков и, цепко взяв братишку за бедра, входит в него. Резкий крик Тора бьет по ушам и ножом режет сердце. Торрен плачет, извивается как угорь, кричит, стонет, жадно хватает ртом воздух, дергается всем телом, когда Трион неосторожным движением рвет мягкую плоть, и бессильно кусает губы.
Трион не ограничивается одним разом. Кончив, он берет почти бессознательного братишку на руки и несет его на кровать. Он дает ему небольшую передышку – и берет его снова. Торрен не сопротивляется – он слишком слаб, ему слишком больно двигаться и даже стонать. На третьем разе он сдавленно хрипит, а в глазах его появляется мольба: либо прекратить, либо убить его на месте. И Трион отступает. Его внутренний зверь удовлетворен. Он изгрыз его сердце и в клочья разодрал его душу, и кронпринц чувствует себя опустошенным и бездушным.
Он чувствует себя убийцей.
Трион накрывает одеялом дрожащего Тора, целует его и уходит.
Уходит – навсегда.
И только на следующий день, сталкиваясь с братом в коридоре, он слышит его сдавленное, яростное, бешеное «Ненавижу!» — и опускает голову.
Так и должно быть.